«Святые могилы России оплакать не просто…»
Итак, стихи были опубликованы в журнале, выходившем в «городе Ленина, «колыбели революции» да к тому же в праздничном ноябрьском номере, в канун юбилейного года 60-летия Октября, на 20-й странице.
Это был вызов. Так это и было воспринято.
Масла в огонь подлили с Запада.
После выхода в свет ноябрьского (праздничного) номера журнала стихотворение там сразу же заметили, перепечатав в «Нью-Йорк Таймс».
По радио «Свобода» его прочел А. И. Солженицын, оценивший его не более и не менее, как свидетельство изменения позиции советской власти по вопросу о судьбе Царской Семьи.
Дальнейшие события развивались вполне предсказуемым образом.
Из Москвы в Ленинград был направлен запрос о том, является ли Нина Королева членом партии.
Поскольку она была безпартийной, последовало распоряжение провести расширенное заседание секретариата ленинградского отделения Союза писателей с обсуждением этого стихотворения.
Главный редактор журнала «История Петербурга» профессор С.Н. Полторак пишет: «Помню со слов писательницы В.В. Чудаковой, с которой мы очень дружили, что после той публикации было назначено расследование на уровне Ленинградского обкома КПСС».
«Разгорелся страшный скандал, – вспоминала секретарь редакционной парторганизации Л.А. Региня. – В кабинетах редакции проходили “очные ставки”. Экстренно заседали партбюро Союза писателей, Секретариат… Литературные столпы Федор Абрамов, Михаил Дудин, Владимiр Николаевич Орлов выкручивались кто как мог, но не в состоянии были остановить разнос».
Журналист и писатель Людмила Антоновна Региня, секретарь парторганизации журнала «Аврора».
Желая помочь Нине Королевой, В.Н. Орлов наставлял ее перед заседанием: «Я буду говорить, и ты говори: написала плохие, слабые стихи».
Однако сама Нина Королева искренно упорствовала и в доказательство того, что стихи хорошие, привела урезанные при публикации строки.
«Святые могилы России» вызвали бурю негодования.
«В конце концов, – по словам той же Людмилы Регини, все, даже потенциальные “защитники”, – вынуждены были осудить, не стесняясь произносить слова: “политическая ошибка”, “монархические стихи”… Я это помню точно, присутствовала на всех “проработках” как парторг редакции. […] На общем писательском собрании член СП Юрий Помозов, бледнея от гнева, сказал, что в “Авроре” “окопались солженицынские подголоски”. Это была атмосфера всеобщей шизофрении».
Последнее, конечно, некоторое преувеличение. Достаточно сравнить памятные еще некоторым из нас обвинения в «идеологической диверсии» с ощущениями пребывавших на Западе крайних противников советской власти – русских монархистов,.
Так, например, автор известной книги о Царственных Мучениках профессор П.Н. Пагануцци, полностью приведя стихотворение Нины Королевой, отмечал:
«Стихотворение это, несмотря на такое содержание, было напечатано в одном из ленинградских журналов. Уж видно кто-то из влиятельных членов редколлегии, несмотря на риск, очень хотел, чтобы оно увидело свет!»
Наряду с автором в «пропаганде монархизма» были обвинены главный редактор «Авроры» В.В. Торопыгин и заместитель главного редактора и член редколлегии прозаик А.Л. Островский.
Андрея Львовича уволили сразу же в 1976 г., «освободив от занимаемой должности» с соответствующей записью в трудовой книжке.
Андрей Львович Островский (1926 –2001), заместитель главного редактора «Авроры» в 1969-1976 гг.
Тогда же уволили и заведующего отделом поэзии Александра Александровича Шевелева.
Ответственному секретарю Александру Матвеевичу Шарымову «за политическую близорукость и пропаганду монархических идей» объявили строгий выговор с занесением в личную карточку.
Александр Матвеевич Шарымов (1936 –2003) пришел в «Аврору» в 1969 г. Был ответственным секретарем журнала.
Секретарю парторганизации Людмиле Антоновне Регине «поставили на вид».
Главному редактору Владимiру Васильевичу Торопыгину разрешили уйти «по собственному желанию».
Некоторое время, видимо, сохранялась какая-то надежда вывести его из-под удара. Нина Королева решилась даже написать покаянное «Письмо в редакцию».
Однако это не помогло: подпись В.В. Торопыгина под строчкой «Главный редактор» исчезла в мартовском номере журнала за 1977 год.
Некоторое время журнал «за главного редактора» подписывал ответственный секретарь А.М. Шарымов. Лишь на обложке сентябрьского номера появилось новое имя: «Глеб Горышин». А с октябрьского номера у журнала была уже новая редколлегия.
«Авроровская идеологическая диверсия» была громким событием.
Как мы уже писали, скандал имел международное звучание.
Говорили об этом и у нас в стране, несмотря на то, что происшествие всячески старались притушить. Даже само упоминание «крамольного» стихотворения в «Основном содержании» журнала за 1976 г. было изъято.
Вызванному уже в 1979 г. «на ковер» в ЦК КПСС поэту С.Ю. Куняеву довелось услышать из уст заместителя заведующего отделом пропаганды В.Н. Севрука: «Журнал “Аврора” опубликовал монархические стихи, – мы редактора журнала сняли, редакцию укрепили. […] Мы убрали с должности нескольких цензоров».
Однако вскоре разговоры затихли: тема для обсуждения в оппозиционной среде была явно «не та».
«Ленинград, – вспоминал Сергей Довлатов, – шумел, впрочем, как всегда, равнодушно».
Для прежнего главреда В.В. Торопыгина его «добровольный» уход не прошел даром. Это способствовало развитию у него болезни рака легких, от чего он спустя всего два года скончался.
Что же касается журнала, то скандал 1976 г. был далеко не последним и, следует признать, не самым шумным.
В декабре 1981 г. в двенадцатом номере, открывавшемся портретом Л.И. Брежнева, которому как раз тогда праздновался 75-летний юбилей, на 75-й (sic!) странице журнала в разделе «Юмор» был опубликован написанный пять лет назад небольшой рассказ Виктора Голявкина «Юбилейная речь».
Вряд ли произошло это «по недогляду», как утверждают многие ныне.
Да и сам рассказ был далеко не так «безобиден», на что – в расчете опять-таки на наше легковерие – также обычно упирают.
Дело было, конечно, и не в очередном главном редакторе, которого после этого уволили, и не в авторе, написавшем рассказ вовсе не «к случаю», а несколько лет назад. Причина крылась в составе самой редакции, члены которой использовали – в своих целях – имевшиеся в их распоряжения средства.
Вслед за этим новым залпом «Авроры» последовал еще один разгром ее редакции.
Попавшие «под раздачу» покричали-постенали, заработав на этом кой-какой репутационный капитал, а затем, перегруппировавшись, вновь принялись за привычное им дело…
Окончание следует.