Современники, а вслед за ними литературоведы (в основном в последнее время) называют поэта Александра Блока, мистически одаренным.
Только вот о какой мистике идет речь: православной, христианской или какой-то иной – неясно…
Никакого удовольствия в том, чтобы копаться во всей этой выгребной яме, носящей название «жизнь и творчество А.А. Блока», автор этих строк не испытывал. И чтение нашего очерка, прямо скажем, не прибавит позитивных эмоций, не вызовет чувство удовольствия. Читатели в этом легко убедятся сами. Автор заранее просит прощения за упоминание мерзостей повседневной жизни «соловья Серебряного века». Но, прошу заметить, именно за упоминание, а не разбор подробностей и, избави Бог, смакование. Однако достаточно опустить эти факты, и певец «Прекрасной дамы» вновь неуязвим, некоторые действия его становятся непонятными, а поступки немотивированными.
Единственное оправдание такого занятия – даже не узнать правду о поэте (темные пятна в преподносимой нам до сих пор истории России встречаются едва ли не на каждом шагу). Дело в том, что «классик русской литературы» активно участвовал в фабрикации документов, на основе которых в общественном сознании во многом формировался – и, следует признать, весьма успешно – лживый образ Царского Друга да и Самих Царственных Мучеников. Таким образом, пришла пора и об этом сказать правду.
И последнее: автор этих строк (чтобы не раздражать блоковедов, много лет отдавших изучению жизни и творчества «трагического тенора эпохи») вовсе не претендует на открытие чего-то нового, неизвестного. Книги, как говорили древние, пишутся из книг. К тому же известно, что повторение – мать учения. А учиться, чтобы обрести собственный слух и голос, нам придется еще немало. Разумеется, это в том случае, если хотим быть по-настоящему независимыми, жить в своей стране собственным, а не заемным умом.
И еще одно замечание: упомянутые нами далее в публикации документы Александр Блок создавал в 1917-м во время своей службы в Чрезвычайной следственной комиссии.
Документы от чрезвычайщины
Посланец бурь – Февраль…
Николай КЛЮЕВ
Февраль – достать чернил и плакать.
Борис ПАСТЕРНАК
«Временное правительство, – читаем в опубликованном 5 марта 1017 г. за подписями министра-председателя князя Г.Е. Львова и министра А.Ф. Керенского документе, – постановило: учредить Верховную следственную комиссию для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и других должностных лиц» («Вестник Временного правительства». № 1. 1917. 5/18 марта).
Вскоре после ее создания «явочным порядком» название комиссии «верховная» было изменено на «чрезвычайная». Полное официальное ее название – «Чрезвычайная следственная комиссия для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и других высших должностных лиц как гражданского, так и военного и морского ведомств».
Самое деятельное участие не только в организации Комиссии, но и в определении ее задач принимал министр юстиции А.Ф. Керенский.
Главной задачей ее было разоблачить «преступления Царского режима», дискредитировав его в глазах народа и нейтрализовав его сторонников, запугав и ограничив их в правах
Согласно желанию, высказанному А.Ф. Керенским, все работы Комиссии должны вестись быстро, чтобы все задачи ее были выполнены в самом кратчайшем времени» («Административные известия» // «Вестник Временного правительства». № 17 (63). Пг. 1917. 25 марта/7 апреля. С. 2).
Впоследствии стало ясно, что это возникшее одним из первых учреждение Временного правительства не только по букве (названию), но и по сути (попытке утвердить беззаконие) была предшественницей большевицкой чека.
Вице-директор Департамента полиции К.Д. Кафафов так прямо и называл ее – «первая чека» (К.Д. Кафафов «Воспоминания о внутренних делах Российской Империи» // «Вопросы истории». 2005. № 7. С. 89).
Таких же взглядов придерживался и историк И.П. Якобий:
«Предшественники Чеки – “чрезвычайная комиссия по расследованию действий Царской Семьи и Государева правительства” создана была февральскими преступниками. С деятелями “старого режима” это учреждение расправлялось чисто по-чекистски. По свидетельству члена комиссии Романова, “заключенных недокармливали, примешивали им в пищу битое стекло, опилки”. Больную Вырубову тюремный врач бил по щекам. О военном министре Беляеве председатель чеки Временного правительства, присяжный поверенный Муравьев говорил: “Если Беляев и совсем невиновен, то теперь нужны жертвы для удовлетворения справедливого негодования общества против прошлого”. И эти, брошенные в разъяренную толпу призывы стоили тысяч жертв и кровавых расправ» (И.П. Якобий «В годовщину развала» // «Двуглавый Орел». № 14. Париж. 12/25.12.1927. С. 45-46).
Председатель Чрезвычайной следственной комиссии Н.К. Муравьев.
«Получалось учреждение sui generis, – писал историк С.П. Мельгунов, – не имевшее прецедентов в прошлом, – с весьма неопределенными функциями и правами. […] … C первых дней своего существования Комиссия, вопреки непосредственному смыслу правительственного указа 12 марта, далеко вышла за пределы рассмотрения преступлений, совершенных “сановниками нашей Империи”» (С.П Мельгунов Судьба Императора Николая II после отречения. Историко-критические очерки. Париж. 1951. С. 96, 98).
Сами чисто внешние буквенные соответствия первой второй чека – ВЧСК и ВЧК – призывают нас внимательнее вглядеться в скрытый, как это часто бывает, от поверхностного взгляда глубинный внутренний смысл.
«…Название города скотобоен – “Чикаго” и тайный смысл наименования спецслужбы – “чека”, – пишет исследователь Л.Е. Болотин, – восходят к одному тайному смысловому корню в особом воровском жаргоне – “чик” или “чек”, обозначающему забойщика скота. Вспомним прозвище главы пугачевской “контрразведки” Зарубина, отличавшегося нечеловеческой жестокостью – Чика! В некоторых источниках фамилия одного из главных цареубийц Шаи Голощекина дается в варианте Голочекин. И совсем недавний пример – ростовский изувер – Чикатило» (Л.Е. Болотин «Царское дело. Материалы к расследованию убийства Царской Семьи. М. 1996. С. 18, 247).
Тайный смысл этого слова был ведом и Царице-Мученице. За несколько дней до убийства Г.Е. Распутина, 10 декабря 1916 г., Она писала Государю: «Хвостов на днях, при посторонних, сказал, что он сожалеет о том, что “чику” не удалось прикончить Нашего Друга». Публикаторы Высочайшей переписки полагают, что речь идет о о расстриге Илиодоре (С. Труфанове), взявшемся организовать, по поручению министра внутренних дел А.Н. Хвостова, убийство Григория Ефимовича.
Тогда (между февралем и октябрем) сама организация бойни не удалась, но она была подготовлена и как бы отчасти «узаконена» временщиками (по крайней мере, в сознании одураченного ими народа). К тому же многие содержавшиеся под арестом государственные деятели Российской Империи после октябрьского переворота 1917 г. были по существу с рук на руки переданы временщиками большевикам, которые, введя в употребление революционный произвол, физически расправились с ними.
Обо всем этом мы рассказали в первой книге («Наказание Правдой») нашей многотомной серии «Григорий Распутин: расследование» вышедшей в еще в 2007 г.
На ее страницах впервые в отечественной историографии предпринято обширное исследование деятельности Чрезвычайной следственной комиссии, начиная от задержания, после преступного февральского переворота 1917 г., министров Императорского правительства и других Царских сановников и вплоть до провалившейся попытки временщиков организовать процессы по наскоро сфабрикованным «делам».
В том томе был дан запоминающийся, без хрестоматийного глянца, портрет классика Серебряного века поэта А.А. Блока – первого официального историографа временщиков, участника этой едва ли не первой, безпрецедентной в мiровой истории по своему размаху, фальсификации.
Главы, в которых рассказывается об этом, мы и публикуем далее в нашем ЖЖ.
Продолжение следует.