«Будучи же не согласны между собою, они уходили, когда Павел сказал следующие слова: хорошо Дух Святый сказал отцам нашим через пророка Исаию: пойди к народу сему и скажи: слухом услышите, и не уразумеете, и очами смотреть будете, и не увидите. Ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их».
Деян. 28, 25-27.
Мало кто помнит у нас, в России, принятое Госдумой (и всего-то лишь 13 лет назад: 2 апреля 2008 года) заявление «Памяти жертв голода 30-х годов на территории СССР».
Заявление вынужденное, сделанное под давлением принятого украинским обществом понятия «Голодомор», подпираемого также и подписанным в 2003 г. 58-й сессией Генеральной ассамблеи ООН «Совместным заявлением» ряда стран, включая бывшие республики СССР, «по случаю семидесятой годовщины Голодомора – Великого голода 1932-1933 годов в Украине».
«Исследованные современными историками архивные документы, – читаем в этом думском документе, – раскрывают не только масштабы трагедии, но и ее причины. Чрезвычайными методами решались следующие задачи: уничтожить мелких собственников, провести насильственную коллективизацию сельского хозяйства и вытолкнуть из села крестьян для того, чтобы получить армию рабочих для ускоренной индустриализации страны.
В результате голода, вызванного насильственной коллективизацией, пострадали многие регионы РСФСР (Поволжье, Центрально-Черноземная область, Северный Кавказ, Урал, Крым, часть Западной Сибири), Казахстана, Украины, Белоруссии. От голода и болезней, связанных с недоеданием, в 1932-1933 годах там погибло около 7 млн человек.
Народы СССР заплатили огромную цену за индустриализацию, за гигантский экономический прорыв, произошедший в те годы. Вечным памятником героям и жертвам 30-х годов стали Днепрогэс, Магнитогорский и Кузнецкий металлургические комбинаты, металлургические гиганты Украины “Запарожсталь”, “Азовсталь”, “Криворожсталь”, крупные угольные шахты в Донбассе, Кузбассе, Караганде, Харьковский тракторный завод, Московский и Горьковский автомобильные заводы – всего более 1500 промышленных предприятий, многие из которых и в настоящее время обеспечивают экономическое развитие независимых государств на пространстве бывшего СССР.
Стремясь любой ценой решить вопросы снабжения продовольствием резко растущих промышленных центров, руководство СССР и союзных республик применило репрессивные меры для обезпечения хлебозаготовок, что значительно усугубило тяжелые последствия неурожая 1932 года».
Вымученность этого документа, появившегося благодаря обстоятельствами чисто внешнего характера, подтверждает не только практическая неизвестность его сегодня жителям России, но и содержащаяся в нем странная оговорка (видимо, самая важная его часть), оставляющая весьма неприятный осадок, горечь которого стала много ощутимей в наши уже дни: «Однако нет никаких исторических свидетельств того, что голод организовывался по этническому признаку. Его жертвами стали миллионы граждан СССР, представители различных народов и национальностей, проживающих преимущественно в сельскохозяйственных районах страны. Эта трагедия не имеет и не может иметь международно установленных признаков геноцида и не должна быть предметом современных политических спекуляций».
И – особенно по нынешним временам! – как вишенка на торте: «Депутаты Государственной думы, отдавая дань памяти жертвам голода 30-х годов на территории СССР, решительно осуждают режим, пренебрегший жизнью людей ради достижения экономических и политических целей, и заявляют о неприемлемости любых попыток возрождения в государствах, ранее входивших в состав Союза ССР, тоталитарных режимов, пренебрегающих правами и жизнью своих граждан».
Впрочем, нынче нас занимает всё же другое (хотя и сказанное тоже, разумеется, важно) – одна фраза в документе: «От голода и болезней, связанных с недоеданием, в 1932-1933 годах... погибло около 7 млн человек».
Разумеется, на фоне последовавших вслед за этим жертв государственного террора и войны, где счет уже шел на десятки миллионов, цифра эта «около 7 млн человек» (едва ли точная, скорее всего заниженная, но не будем, придираясь, уводить разговор в сторону) уже не столь впечатляет.
Однако достаточно сравнить эту цифру погибших голодной смертью всего лишь за год людей с числом погибших за три с небольшим года воинов Русской Императорской Армии на полях первой мiровой войны,– и картина перед нами разворачивается совершенно иная...
Так вот, согласно разным данным, убитыми, умершими от ран и пропавшими без вести Россия потеряла тогда: 775.369 (данные ГУ Генштаба на 3.10.1917), 855.268 (ЦСУ СССР, 1925), 1.300.000 (расчеты ген. Н.Н. Головина 1939 г.), 1.700.000 (западные источники).
Потери эти почитались русским обществом в ту пору «невиданными» (хотя, как установлено историками, были страны, пострадавшие в той войне гораздо сильнее, чем Россия), результатом чего стал февральский переворот 1917 г., продолжившийся захватом в октябре власти большевиками, цареубийством, гражданской войной и – далее по списку.
Но прошло всего лишь несколько лет, сгинуло семь миллионов – и ни-че-го! А теперь вот, оказывается, – и «не геноцид», и «не организовано». Видимо, как-то так всё само собой получилось...
Да еще ведь и за два с половиной года Ленинградской блокады погибло столько же, как во время проклинаемой красным агитпропом «первой империалистической»!
Перекидывая мостик в настоящее, напомним: число смертей, вызванных напрямую ковидом, в Петербурге (только в нем одном!) с начала пандемии составило, согласно исключительно официальным данным, 15.900 человек. Для сравнения: за девять лет советско-афганской войны (обычно называемой одной из причин развала СССР) безвозвратные потери Советской армии составили 15.081 человек.
Бриг «Россия» под алыми парусами прошел в разгар пандемии перед участниками праздника выпускников в Петербурге в честь 30-летия российского триколора.
Учитесь считать и читать! Почаще задавайте себе вопросы! Пробуйте думать сами!