Писатель Владимiр Дмитриевич Успенский (1927–2000).
«В начале июля восемнадцатого года со станции Екатеринбург отправился в Москву коротенький состав из пассажирских вагонов. Ушел без гудка, глубокой ночью. Провожало несколько человек, в том числе и Наум Хазан. В этом поезде без огласки отбыл в Москву Исаак Голощекин. В столице остановился он у старого друга Якова Свердлова. Из квартиры почти не выходил, зато каждый вечер приятели подолгу, до полуночи, обсуждали что-то.
14 июля Наум Хазан снова был на вокзале, вместе с Яковом Юровским и Я.М. Свикке – командиром особого латышского отряда, недавно присланного из Москвы все тем же Яковом Мовшевичем (Свикке, кстати, имел постоянную связь со столицей, пользуясь при этом шифром, который был известен только Свердлову, Ленину и Дзержинскому).
Ян Мартынович Свикке (1885 –1976) – из латышской крестьянской семьи, в 1898-1903 гг. работал в мастерской в Риге. Член РСДРП с 1904 г.; в том же году вступил в группу боевиков «Заря». В 1906 г. бежал в Германию. Участник Штутгартского конгресса II Интернационала (1907). В 1908-1916 гг. работал в Риге и Москве, подвергался арестам. В 1917 г. комиссар рижской народной милиции. Участник гражданской войны. С 1920 г. на партийно-преподавательской работе. В 1926 г. кончил Московский университет. Научный сотрудник Института истории науки и техники АН СССР (1936-1941). Во время войны редактор и директор иностранного отдела Всесоюзного радиокомитета. В 1945-ё958 гг. на редакционной и педагогической работе в Риге. Доцент (1949). С 1958 г. на пенсии. Скончался 9 сентября 1976 г.
Голощекин вернулся в том же поезде, но увеличившемся на два вагона. Одни обычный, пассажирский, в нем находилась охрана. Другой, темной окраски, выглядел необитаемым. Окна были наглухо задернуты черными непроницаемыми шторами. Эти вагоны отвели в укромное место, на запасной путь, сразу, же подключили электричество, телефон и, вероятно, телеграф. Возле подножек встали часовые из прибывшей охраны. Чуть поодаль – оцепление из латышей. Не подступишься.
В темный вагон в ту ночь были допущены только Голощекин, Хазан и Юровский. В тамбуре их встретил не кто иной, как Борис Моисеевич Элькин [Эльцин], в аккуратном костюмчике-тройке с коротковатыми брючками. Провел в салон. Дверь плотно закрылась, щелкнул замок. Началось заседание тайного штаба.
Кто руководил заседанием – разговор впереди. А практические результаты таковы. Заменена была охрана в просторном, с большим подвалом, доме, реквизированном у известного предпринимателя, горного инженера Ипатьева: там содержался Николай Второй вместе с Семьей и приближенными, всего одиннадцать человек.
Местных красногвардейцев сменил интернациональный отряд, в нем половина бойцов даже не знала русского языка. Юровский подбирал надежных людей в расстрельную группу. Голощекин “обрабатывал” председателя Уральского областного совета Александра Георгиевича Белобородова, проявлявшего некоторые колебания, сомнения, хотя решение об уничтожении Царской Семьи было уже принято. Мотивировка – к Екатеринбургу приближаются белые, в ближайшее время город может пасть, царь окажется в стане противника и послужит знаменем, вокруг которого сплотятся враги.
Исполком областного совета единодушно проголосовал за расстрел. Подготовка заканчивалась, формальность была соблюдена: решение, мол, приняли местные власти, спрос с них, а не с Москвы.
Не буду говорить о самой казни, о ней много писали, пишут и будут писать. […]
Хотелось лишь выяснить, какое отношение имел к тем событиям Андреев, не здесь ли кроется тайна, связавшая его со Сталиным.
У меня нет сомнений в том, что преступление готовилось заблаговременно, тщательно и имело если не ритуальную, то, во всяком случае, символическую окраску. Случайно ли, что Династия Романовых, начавшаяся в Ипатьевском монастыре, через триста лет завершилась в Ипатьевском доме?! Случайно ли оказался тогда в ипатьевском подвале некто, начертавший на окровавленной стене тайные каббалистические знаки, известные лишь очень узкому кругу лиц из высшего масоно-сионистского руководства?!
Английский журналист Р. Вильсон [Вильтон], причастный к расследованию событий, так писал в своей книге “Последние дни Романовых”: “Рядом с окном, как раз против того места, где был убит Сам Царь, оказалась каббалистическая надпись”. И далее: “…надписи сделаны с преднамеренной целью и сделаны лицом, близко знакомым с каббалистикой, и также, судя по почерку, лицом, обладающим сильным, даже жестким характером”. [Надпись полностью расшифрована, но изложена на французском языке. В переводе примерно так: “Здесь, по приказу тайных сил, Царь был принесен в жертву для разрушения Государства. О сем извещаются все народы”. – В. Успенский.]
Ипатьевский дом. Советская открытка с надписью: «г. Свердловск. Последний дворец последнего царя».
Знал ли о подробностях убийства областной комиссар Андрей Андреевич Андреев? Безусловно, хотя бы уж потому, что постоянно общался с Наумом Хазаном, встречался, вероятно, с Борисом Элькиным [Эльциным]. Другое дело – степень участия. С его слов и судя по некоторым документам, он постоянно разъезжал по городам, по заводским поселкам огромной Уральской области, включавшей в себя несколько губерний, – целая Уральская республика. Так что подготовкой убийства в Екатеринбурге конкретно не занимался. И на заседании исполкома, принявшего решение о расстреле, вроде бы не присутствовал, опять находился в поездке, в городе Кушва. А вот где был в трагическую ночь с 16 на 17 июля и на следующий день – сказать не могу. Да и не так это важно.
Ход и детали событий известны. Не выяснено до сих пор главное: какие силы подготовили и провели кровавую акцию, кто стоял за спиной исполнителей и направлял их? Как ни суди, а нити тянутся к вагону, стоявшему на запасных путях неподалеку от вокзала. Он упоминается в некоторых свидетельских показаниях, но очень смутно, неопределенно. Кто был в этом вагоне? Не тот ли обладатель сильного, даже жестокого характера, что оставил каббалистические знаки на окровавленной стене?
Внешний облик примерно известен. Одеяние черное, похожее на хитон или балахон, – в нем прогуливался в сумерках возле вагона. С черной же бородой. Причем эта борода была настолько заметна, настолько выделялась, что упоминается в нескольких свидетельствах. А лица-то не разглядели за ней. Опять цитирую Р. Вильсона [Вильтона]: “Вечером 5/18 июля проехал железнодорожный переезд в Коптяки легкий автомобиль с шестью молодыми солдатами и одним штатским, по описанию свидетеля, “еврей с черной как смоль бородой”. Автомобиль направлялся к месту уничтожения тел убитых. Никто из екатеринбургских руководителей, имевших возможность разъезжать на автомашине, столь приметную бороду не носил.
В темном вагоне, безусловно, находилось лицо, занимавшее весьма высокое положение в той империи, которая тайно правит если не всем мiром, то значительной частью его. Настоящие имена таких людей не называются, их как бы нет, но они есть, их влияние ощущается всюду, и чем дальше, тем сильнее. Даже такой человек, как Сталин, старался не упоминать их, не говорить о них, хотя с их влиянием боролся всеми доступными ему способами, под разными предлогами.
Одно имя было все же произнесено Андреем Андреевичем в моем присутствии – Яков (Янкель) Шифф, крупнейший американский банкир. Среди банкиров-то он величина мiрового класса, но для верхушки тайной империи был, вероятно, просто надежным высокопоставленным исполнителем. Какова же тогда высота тамошней верхушки, извините за тавтологию! Я понял так, что этот Шифф лично передал Свердлову распоряжение высшего руководства тайной империи об уничтожении Царской Семьи. Вполне возможно, что именно Яков Шифф и был тем лицом, которое непосредственно на месте руководило всей операцией, побывало там, где уничтожались трупы, чтобы увидеть все своими глазами, а затем точно проинформировать хозяев. Такая вот получается связь.
Через несколько суток и опять в сумерках все тот же небольшой поезд с темным вагоном посреди состава отбыл в Москву. Ушел без гудка, тишком, окутанный клумбами пара и разнообразными невероятными слухами. Вот “крайние” из них. Самый хороший: увезены Царские Дети – Анастасия, Алексей и другие. Император, Императрица, прислуга убиты, а Дети оставлены по требованию немецкого Императора Вильгельма, захватившего тогда всю Украину и часть Белоруссии. Пожелал Вильгельм спасти своих юных родственников, их переправят в Германию.
Самый худой слух. В салон-вагон Голощекина были погружены три ящика средних размеров, в которых находились якобы образцы снарядов для Путиловского завода. Однако молва утверждала, что в ящиках – отрубленные головы жертв, дабы в Москве могли убедиться, что Царской Семьи действительно больше не существует.
С прибытием поезда в столицу эти слухи быстро распространились и по первопрестольной. Есть свидетельство того, что в ночь с 27 на 28 июля в Кремле, во флигеле, где раньше находилась кухня, избранным лицам демонстрировался сосуд с заспиртованной головой Николая Второго: вызывало удивление то, что волосы на голове и борода Императора были совершенно седыми. Назывались и фамилии присутствовавших: Троцкий, Лацис, Бухарин, Дзержинский, Крыленко и даже женщина – Коллонтай. Ей стало дурно.
Это место книги В.Д. Успенского навеяно очерком Валерия Родикова, появившемся в периодике в 1991 г. и давшим название сборнику «Легенда о Царской Голове», напечатанным в Москве «Товариществом советских писателей» в 1992 году.
Полную подборку свидетельств на эту тему см. в нашей публикации: http://nashaepoha.ru/?page=obj26977&lang=1&id=600
См. также: https://sergey-v-fomin.livejournal.com/510729.html
Вполне возможно, что это действительно слухи и домыслы, хотя для них имеются основания. А если не домыслы, то куда же девались заспиртованные головы? Уж не увез ли их за океан своим хозяевам Яков Шифф? Для отчета. Как вещественные доказательства проделанной работы?!
Не сбрасываю со счетов и другое предположение: голова Православного Императора была переправлена в масонский храм в Чарльстоне. А вывез ее за границу Ф.Э. Дзержинский, совершивший в октябре 1918 года вояж в Швейцарию якобы за женой.
Феликс Эдмундович Дзержинский с женой Софьей и сыном Яном в Лугано (Швейцария) в 1918 г. и в СССР в 1924 г.
Софья Сигизмундовна Дзержинская, урожденная Мушкат (1882–1968) – уроженка Варшавы, происходила из богатой польско-еврейской семьи. Член РСДРП с 1905 г. С 1910 г. замужем за Дзержинским. В 1912 г. бежала за границу, жила в Кракове, Вене, Швейцарии. С 1918 г. работала в советском представительстве в Берне. 1 февраля 1919 г. с приехавшим за ней мужем вместе с сыном вернулась в Россию, где работала в разных структурах, в основном связанных с Коминтерном. В 1946 г. вышла на пенсию. До 1961 г. жила в Кремле.
Ян Феликсович Дзержинский (1911–1960) после окончания Военно-инженерной академии (1936) работал инженером-конструктором. Член партии с 1939 г. В 1939-1940 гг. служил в Исполкоме Коминтерна, с 1943 г. – в аппарате ЦК ВКП(б). В 1953 г. выехал из Кремля, поселившись в Доме на набережной. Скоропостижно скончался от сердечного приступа. Как и мать, похоронен на Новодевичбем кладбище.
Но зачем сопровождал его А. Аванесов, секретарь ВЦИКа и доверенное лицо Свердлова, и почему для самой жены приезд Дзержинского оказался внезапным? Она даже не предполагала, что инициатором этой поездки был Свердлов, о чем поведала недавно, уже после войны, друзьям и знакомым, а потом подтвердила на страницах воспоминаний».
Ленин, Свердлов и Аванесов. Москва. 1918 г.
Варлаам Александрович Аванесов, настоящее имя Сурен Карпович Мартиросов (1884–1930) – член партии Дашнакцутюн; с 1903 г. меньшевик, к большевикам присоединился в 1914 г. После окончания медицинского факультета Цюрихского университета (1913) вернулся в Россию. Находился на подпольной работе в Москве. Член Президиума и секретарь ВЦИК (1917-1919). С марта 1919 г. член коллегии ВЧК (до 1924 г.). С августа 1919 г. второй заместитель начальника Особого отдела ВЧК. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
В.А.Аванесов. Рисунок Ю.К. Арцыбушева.
В.Д. Успенский «Тайный советник вождя». Т. III. СПб. 2001. С. 195-200.
Продолжение следует.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →