Логотип Азиатской конной дивизии: Двуглавый Орел Российской Империи и Соёмбо (с луной, солнцем и тройным языком пламени) – древний символ монгольского народа, ставший гербом Монголии после объявления в 1911 г. независимости.
К СТОЛЕТИЮ УБИЙСТВА БАРОНА УНГЕРНА
Последний бой (окончание)
– Что делали? – Да принимали муки,
Потом устали и легли на сон.
[…]
Старого мiра – последний сон…
Марина ЦВЕТАЕВА.
Одну из версий ликвидации генерала Унгерна много лет спустя излагал уже знакомый нам чекист Б. Алтайский в письме своему коллеге Г. Лосьеву: «По докладу коменданта ПП т. Максимова, руководившего приведением приговора в исполнение, Унгерн вел себя спокойно. Никаких просьб о помиловании не заявлял. К обеду попросил добавку. Шутил и смеялся с комендантом Максимовым и нач. внутренней тюрьмы Зорким.
Казнь была на рассвете. Завязать глаза или повернуться спиной отказался. Вот тебе и факты из первоисточника. Хоть и враг, а заслужил уважение. Похоронен в общей могиле с Далями…»: http://сибирскиеогни.рф/content/tri-sudby (Об истории, по мнению чекистов, «резидента английской разведки» Даля и его супруги Галины см.: https://sergey-v-fomin.livejournal.com/506592.html)
Очередные благостные картинки разворачивает перед читателями своей книги писатель Леонид Абрамович Юзефович: «…Ходили слухи о том, будто в порядке исключения барону позволили умереть перед шеренгой стрелков, как в старые добрые времена. Расстрельная команда якобы состояла из взвода красноармейцев с винтовками и командира с маузером. Грянул залп, Унгерн упал, но при осмотре тела обнаружили единственную рану – от пули из маузера. Она-то и оказась смертельной. То есть попал только взводный…» (Юзефович-2019. С. 530).
Все эти невзыскательные байки, вне зависимости от того, кем и по каким причинам они были инспирированы, призваны отвести глаза тем, кто «сам обманываться рад». Особенно эффективны они нынче: современному человеку психологически трудно поверить, что нередко происходившее тогда (не афишировавшееся, разумеется, а тщательно скрывавшееся; за разглашение чего безпощадно карали) было возможным.
Однако глубоко интересующихся историей и тех, пусть и немногих, исследователей, которые когда-либо занимались изучением деятельности красной карательной машины или обстоятельствами ликвидации личностей подобного, что и Барон, калибра, ввести в заблуждение невозможно. Они просто знают…
Дом купца Маштакова после 1917 г.
«Сжечь без остатка», «они никогда не узнают» – вот принятые и с годами до филигранности отработанные там принципы и подходы.
Тем временем создатели «красного эпоса» берут на себя роль «адвоката дьявола». Недостаток информации предоставляет широкое поле для фантазий. Нашим современникам порой просто трудно вместить тот уровень зверства и изощренного мучительства, характерный для того времени. Им просто не с чем сравнивать…
Ненависть к Барону, учитывая значительную прослойку среди чекистов определенного элемента, несомненно, всколыхнули некоторые высказывания его на суде, замолчанные красной печатью, однако ставшие колом в горле у большевицких функционеров и карателей.
Всё это не может не вызывать в памяти мученичество Царской Семьи и Адмирала Колчака, напомнив еще об одном «созвучии»: судьбе Иоанна Крестителя.
Для того, чтобы лучше уяснить, какое именно, процитируем книгу протоиерея Симеона Вишнякова «Святый Великий пророк Предтеча и Креститель Господень Иоанн. Исторически истолковательное изложение его жизни, служения и учения» (Изд. Афонского Русского Пантелеимонова монастыря. М. 1893. С. 270, 272, 283):
«По свидетельству предания, с злобною радостию схватила она (Иродиада – С.Ф.) в свои руки принесенную дочерью (Саломией – С.Ф.) главу Крестителя, и иглою начала колоть язык, так смело обличавший ее беззакония. […] Обезглавленное тело пророка-мученика, как труп казненного по повелению царскому, было, по тогдашнему обычаю (хорошо бы уяснить: чьему? – С.Ф.), оставлено без погребения... […]
Темны предания о честной главе Предтечевой. По свидетельству их, – Иродиада, насытивши свое мщение над главою праведного ее обличителя, опасалась соединить ее с остальною частью тела, чтобы св. Иоанн не воскрес, не стал бы снова обличать ее беззаконной жизни и не наказал бы за неправедное убийство. Поэтому она взяла главу Предтечи в Иерусалим, во дворец Ирода, находившийся в предместьи Давидовом, и там, в тайном и нечистом месте дворца, закопала ее глубоко в землю».
«Иродиада над отрубленной головой Иоанна Крестителя, поддерживаемой Саломеей». Картина голландского художника Питера Франса де Греббера. 1640 г.
Итак, месть, мучительство, тайное захоронение в непотребном месте. Но не только…
Некоторое время назад на одном из монгольских сайтов появилась информация о том, что Барон был обезглавлен, голову же его отправили в Москву: https://www.zabvo.su/showthread.php?199-Интересное-о-Монголии/page884
Упомянувший об этом российский автор в достоверность этих сведений не верит. А напрасно. Отрезание голов в то время у чекистов было делом самым обыкновенным.
Вот описание очевидцем ледохода на Енисее весной 1920 г.: «По реке плыли трупы расстрелянных контрреволюционеров – офицеров, солдат, казаков из армии адмирала Колчака, Верховного Правителя антибольшевицкой России. ЧК, видимо, хорошо поработала в Минусинске. В поисках последнего пристанища проплывали мимо сотни обезглавленных тел, у некоторых были отрублены и руки, у других – проломлены черепа, обезображены лица, сожжена кожа» (Фердинанд Оссендовский «И звери, и люди, и боги». М. 1994. С. 57).
Да и «поголовная» форма отчетности у большевиков, как известно, также существовала.
Вспомним, к примеру, о головах предводителей басмачей, до сих пор хранящихся в Петербурге в запасниках Кунсткамеры. «…Заколыхалась в формалине мертвенно-бледная голова какого-то басмача в чалме, – описывает один из таких экспонатов очевидец, – с черными усами и бородой, а главное (о ужас!) с выпученными глазами и вываленным вспухшим языком […] …Потом в туркестанских документах 1923 г. я встречу описание торжественного подношения М.И. Калинину на серебряном блюде головы главаря басмачей. А тогда в Кунсткамере я случайно узнала, что в ее коллекции голова […] не одна. Зачем их стаскивали сюда в 1920-е годы, остается для меня загадкой» (И.И. Ломакина «Грозные Махакалы Востока». М. 2004. С. 13).
Или вот история, рассказанная В.В. Шульгиным, о поднесении Троцкому заспиртованной головы его товарища по партии Хрусталева-Носаря, публично обвинившего Большевика № 2 в том, что тот был платным сексотом Департамента полиции. Не говорим уж о Честных Царских Главах: : http://nashaepoha.ru/?page=obj26977&lang=1&id=600
Но было и еще множество других случаев, пространственно и хронологически близких к убийству Барона.
Вечером 6 февраля 1921 г. в своем доме в Суйдуне (на северо-западе Китая, вблизи советской границы) в ходе чекистской операции был смертельно ранен видный деятель Белого движения, атаман Оренбургского казачества, генерал-лейтенант Александр Ильич Дутов. Следующим утром он скончался в результате внутреннего кровотечения в простреленной печени. Его и двух погибших вместе с ним казаков похоронили на маленьком русском кладбище в городском предместье у реки Доржинки.
Атаман Александр Ильич Дутов и руководитель группы чекистов-ликвидаторов Касымхан Чанышев.
Вскоре местные жители обнаружили, что могила Дутова была осквернена: https://rus.azattyq.org/a/alexander_dutov_killing_/2296420.html
«Дня через два или три после похорон ночью, – писала в своих мемуарах “Где ты, моя Родина?” (М. 1999) Елена Софронова, – могила Дутова была кем-то разрыта, а труп обезглавлен и не зарыт. Похищенная голова была нужна убийцам для того, чтобы убедить пославших, что задание с точностью выполнено».
«В первую неделю после похорон, – подтверждал и другой русский живший в то время в Синьцзяне (В. Мищенко), – могила Атамана была вскрыта и труп обезглавлен. Голова была нужна убийце как доказательство для предъявления в ЧК о выполнении задания, чтобы была освобождена семья убийцы, взятая в заложники чекистами».
11 февраля охотники за головами вернулись в Джаркент с «доказательством» в мешке. В тот же день из Ташкента в Москву в ЦК РКП(б) ушла телеграмма с сообщением об успешной акции.
Стрелявший в Атамана уйгур Махмуд Ходжамъяров получил из рук самого Дзержинского золотые часы и маузер с выгравированной на нем надписью: «За лично произведенный террористический акт над атаманом Дутовым товарищу Ходжамиарову».
Непосредственно руководивший операцией Касымхан Чанышев от Дзержинского получил золотые часы, а от бывшего в ту пору полномочным представителем ВЧК в Туркестане и начальника Ташкентской ЧК Петерса – именной карабин и вот эту охранную грамоту:
«Предъявитель сего Чанышев Касымхан 6-го февраля 1921 г. совершил акт, имеющий общереспубликанское значение, чем спас несколько тысяч жизней трудовых масс от нападения его банды, а потому требуется вышеозначенному товарищу со стороны советских властей внимательное отношение и означенный товарищ не подлежит аресту без ведома полномочного представительства. Полномочный представитель – Петерс»:
https://zen.yandex.ru/media/id/5c739e26d63c5600b3b9582e/pochemu-uigurychekisty-ubivshie-atamana-dutova-v-1921-godu-nazyvali-sebia-killerami-5e3b1ad868cef210ce1c0eb8
Однако, когда пришли сроки, никакие «охранные грамоты» и революционные заслуги не помогли. Чанышева арестовали 1932-м в городе Ош по подозрению в казнокрадстве и убили «при попытке побега». В документах джаркентского архива о нем, однако, сказано: «Погиб в 1933 году от рук врагов советской власти».
На Ходжамъярова трижды покушались; его жену и дочь в 1937-м зарубили топором, а самого год спустя расстреляли как английского шпиона. Еще одного участника нападения на атамана Дутова в Суйдуне Ушурбакиева поставили к стенке в том же 1938-м и тоже как шпиона, но японского.
Тем не менее «подвиг чекистов» был увековечен в фильме «Конец атамана» (1970), снятом по сценарию Андрона Михалкова-Кончаловского.
Касымхан Чанышев (в центре) со своей группой. В верхнем ряду стрелкой отмечен Махмуд Ходжамъяров.
Следующим в списке был соратник и союзник барона Р.Ф. фон Унгерн-Штернберга – атаман Александр Петрович Кайгородов (1887–1922).
Трагедия произошла 16 апреля 1922 г. в селе Катанда Алтайской губернии.
Вот как обыденно об этом пишет в своих воспоминаниях ставший впоследствии полковником МГБ Иван Иванович Долгих: «Отдохнув 4 часа, подтянув далеко не всех отставших, забрав 200 лошадей, отряд расстрелял всех оставшихся бандитов, отрубил голову Кайгородову, которую послали в штаб 62 бригады для доказательства разгрома банды, после чего отряд на рысях двинулся на Малый Уймон и Коксу прорывать кольцо бандитских отрядов»: https://www.vtourisme.com/altaj/istorya/478-razgrom%20-bandy-kajgorodova
А вот как о том же вспоминают ныне живущие потомки жертв Долгих:
«…Этот будущий тюремщик на коне врывался в толпу крестьян Уймона в загоне для скота и шашкой рубил их в капусту. Голову атамана Кайгородова собственноручно отрубил и возил во льду по селам».
«…Про то, что грабили и насиловали мне рассказывали мои старшие земляки.
АИ. Долгих без суда и следствия собственноручно зарубил шашкой около 60 катандинских мужиков. И очевидно, что большинство казнённых никакого отношения к разгрому отряда не имели. И старики указывали на паром через Катунь […]? на котором И. Долгих рубил шашкой головы уже в.-уймонским мужикам. А там, где сейчас на берег выходит одна из сторон моста через Катунь (если ехать из У-Коксы, то справа по ходу), есть скала и обрывчик, расстреливали опять же уймонских мужиков. […] Так, что не стоит верить пропагандистским книжечкам советского времени»: https://www.gorno-altaisk.info/news/81988
«В апреле 1922-го отряд ЧОН неожиданно атаковал кайгородовцев в селе Катанда. После боя тяжелораненому атаману отрубили голову. В ящике из-под патронов ее провезли по алтай¬ским деревням. …Я работал в Горном Алтае в середине 1960-х годов. Про отрубленную голову Кайгородова мне рассказала пожилая крестьянка в деревне Шебалино. Ее, тогда молодую девчонку, согнали вместе с другими жителями посмотреть и убедиться в окончательной победе советской власти. Запомнилось: про атамана плохо никто не говорил. А вот сожженные красными во время карательных экспедиций деревни вспоминали»: https://argumenti.ru/history/n111/36414
Насаженную на штык голову атамана Кайгородова, по словам очевидцев, еще три месяца возили по селам Горного Алтая…
Александр Петрович Кайгородов и его убийца, получивший за это орден Красного Знамени, – Иван Иванович Долгих (1896–1956). С августа 1917 г. по май 1918 г. он состоял в партии левых эсеров, а в начале 1920-х командовал отрядом ЧОН на Алтае. Слушатель школы командного состава «Выстрел» (1924-1925). Начальник Барнаульской тюрьмы (1926). В 1930 г. переведен в Новосибирск, где стал служить в системе ГУЛАГа. Заместитель начальника Управления лагерями Полномочного представительства ОГПУ-НКВД Западно-Сибирского края. Зам. начальника Краслага (1936-1939), начальник Вятлага (1939-1941) и Ивдельлага (1941-1944). Зам. начальника Управления по делам военнопленных и интернированных НКВД (1944-1945). Начальник Южкусбасслага (1946-1951). Уволен по болезни с правом ношения военной формы. Переехал в Москву, где и умер.
Еще один случай из того же ряда произошел в Южной Монголии с военачальником, хошунным князем, деятелем национально-освободительного движения в Западной Монголии в 1910-х годах, астраханским калмыком по происхождению Джа-ламой (1860–1923).
7 октября 1922 г. новое революционное правительство Монголии приняло решение о его ликвидации. В крепость, где находился Джа-лама, была заслана группа монгольских чекистов во главе с первым начальником разведывательной службы Дашийном Балдандоржем (1894–1937). «Инструктором по ликвидации Джа-ламы» был назначен советский военный советник разведотдела Монгольской народной армии Х.Б. Кануков (1883–1933), по национальности калмык.
Под видом паломников группа проникла в крепость, убила Джа-ламу отрезав при этом голову. Его трепещущее сердце досталось одному из разведчиков. Съеденное сердце врага, по местным поверьям, преумножало смелость и отвагу.
Затем в центре крепости разложили большой костер, на который возложили обезглавленное тело. «Это было великое жертвоприношение новой Монголии…» (И.И. Ломакина «Грозные Махакалы Востока». М. 2004. С. 310-320).
Всё это произошло в начале января 1923 г.
Вот так закладывался фундамент «народной Монголии»...
Голову же Джа-ламы перевезли сначала в Улясутай, где выставили на базарной площади, а потом доставили в Ургу, где – после демонстрации – она попала в только что созданный Ученый комитет.
При не совсем ясных обстоятельствах ее, мумифицированную по-монгольскому обычаю, просоленную и подкопченную, с отверстием от копья, вывез в 1925 г., поместив в раствор формалина, монголовед Владимiр Александрович Казакевич (1896–1937). Вопреки тому, что пишут, вывез он ее не по собственной инициативе, а выполняя чье-то официальное поручение: голова находилась в закрытом опечатанном ящике, к которому была приложена официальная бумага от советского полпредства, разрешавшая провоз без таможенного досмотра. Так она и оказалась в фондах Кунсткамеры, в документах которой она значится как «Голова монгола» под № 3394.
По странному стечению обстоятельств в тот день (20 февраля 1923 г.), когда в Ургу к зданию правительства доставили Цагаан толгой / «Белую голову» (так – из-за белого цвета волос – называли голову Джа-ламы), неожиданно скончался Сухэ-Батор.
В 1937 г. по обвинению в государственной измене в Улан-Баторе казнили начальника группы ликвидаторов Балдандоржа. В том же году в Ленинграде арестовали и расстреляли за шпионаж в пользу Японии востоковеда Казакевича.
Улыбка Джа-ламы.
Даже победа во второй мiровой войне, существенно укрепившая влияние коммунизма в Европе и Азии, не охладила ненависти, не притупила чувство мести. Достаточно вспомнить, что попавших на Лубянку и осужденных советским судом престарелых генерала П.Н. Краснова и атамана Г.М. Семенова не просто казнили, а сделали это с изощренной садистской жестокостью.
Что уж говорить о далеком 1921 годе…
В качестве палачей Барона в исторической литературе упоминается две фигуры.
«Кто-то уверял, что его застрелил лично Павлуновский…» (Юзефович-2019. С. 530).
Но если Павлуновский, работавший часто в паре со своей садисткой-женой Мильдой Дзелтынь (https://sergey-v-fomin.livejournal.com/506592.html), то, конечно, вряд ли могло обойтись без мучительства и изощренных пыток…
Правда, американский историк Уиллард Сандерленд в своей книге «The Baron`s Cloak» (2014) называет другое имя. Он утверждает, что «Унгерн был расстрелян С.А. Евреиновым – начальником секретного отдела ЧК, работавшим в тот период в Новониколаевске под началом главы местного ЧК – И.П. Павлуновского» («Восток». М. 2016. № 1. С. 196).
Начальник Секретного отдела Новониколаевской губчека К.Я. Крумин осенью 1921 г. следующим образом характеризовал работу начальника Секретно-оперативного отдела и зампреда губчека С.А. Евреинова: «Тов. Евреинов лично принимал участие и проявлял максимум энергии в раскрытии нескольких белогвардейских организаций. Сам лично расстреливал участников в количестве нескольких сотен человек. […] Кто думает бросить тень сомнения на таких революционеров, тот враг Революции» (А.Г. Тепляков «Процедура. Исполнение смертных приговоров в 1920-1930-х годах». М. 2007. С. 38).
«Малограмотно, но ещё более эмоционально, – пишет историк Владимiр Петрович Бровко, – высказался, в свою очередь, о заслугах Карла Крумина сам Сергей Евреинов: “…Отправляя на тот свет десятки сволочи, безусловно, его место в рядах РКП!” […]
Следственные дела говорят, что в Новониколаевске в казнях весны и лета 1921-го обычно участвовал С.А. Евреинов, но иногда его подменял секретарь коллегии губчека И.Е. Богданов, бывший начальник Сибмилиции.
Изувер Евреинов, перенесший в 1920-м, работая в Омской губчека, психическое расстройство, был большим педантом: непременно указывал дату расстрела с точностью до минуты, писал чётко, расписывался лихо, с росчерком…»: https://vk.com/away.php?to=https%3A%2F%2Fproza.ru%2F2016%2F11%2F24%2F1706&post=536525257_16&el=snippet
Дом купца Маштакова в 1950-1960-е годы.
Убивали Романа Федоровича, видимо, ночью или под утро 16 сентября 1921 г.
Приговор был вынесен, напомним, 15 сентября в 18 час. 15 мин. по местному времени.
«Унгерн, – по словам офицера Н.Н. Князева, – ценил только орден Св. Георгия, как высокое и при том исключительно военное отличие. Рассказывают, что в ночь накануне расстрела он изгрыз зубами свой орден, который, как известно, коммунисты не сняли с его груди» (Кузьмин-2004-2. С. 17). Л.А. Юзефович передает это свидетельство в свойственной ему манере (обратите внимание на лексику!): «…Унгерн изуродовал [sic!], чтобы никому [sic!] не достался после его смерти» (Юзефович-2019. С. 522).
Между тем, слова Князева подтверждают известные нам фотографии и вещи.
Ко времени пребывания Романа Федоровича в Ново-Николаевске относятся два снимка. Один из них, сделанный во время процесса, мы уже приводили. Есть и другой, по нашему мнению последний, сделанный незадолго до смерти. Роман Федорович запечатлен на нем стоящим на фоне высокой закрытой двери между двух конвойных при винтовках; за ним, по-видимому, какой-то чекист. В левой руке фуражка; халат, в отличие от других фотографий, сделанных в плену (в Троицкосавске, Иркутске, во время новониколаевского процесса), не подпоясан. Однако Георгиевский крест на своем месте.
Халат с генеральскими погонами после казни красные сохранили, а вот крест, который для них, как мы уже писали, играл существенную роль, – нет. Так что версия о том, что барон Унгерн уничтожил награду, которой он очень дорожил, чтобы она не досталась не просто «никому», как изволит формулировать Юзефович, а именно красным, находит себе подтверждение.
Барон Унгерн перед расстрелом. Ново-Николаевск. 15 сентября 1921 г.
Приведенная фотография – пока что единственная из доступных. Скорее всего, были и другие. Наряду с предъявлением голов, фотофиксация для новой власти была весьма характерна. Недаром, к примеру, пишут о фотографиях и даже киносъемке, сделанных после цареубийства…
Существуют тому и подтверждения. Подруга жены Свердлова, Полина Семеновна Виноградская (1896–1979), старая большевичка, супруга Е.А. Преображенского, вспоминала как летом 1918-го провела день в квартире Свердловых в Кремле: «Вместе с другими товарищами я была в выходной день приглашена к Свердловым на обед. Мы стали свидетелями того, как нещадно он ругал И.Н. Смирнова, приехавшего из Екатеринбурга после суда [sic!] над Николаем II. […] Он [Свердлов] вертел в руках альбом со снимками суда [sic!] над Царем» (Полина Виноградская «Последний рейс. (Воспоминания о Я.М. Свердлове)» // «Новый Мiр». М. 1963. № 8. С. 209).
Из этого отрывка становится, между прочим, ясным, что Председатель Сибирского ревкома И.Н. Смирнов (https://sergey-v-fomin.livejournal.com/429218.html), контролировал судьбы не только попавших в руки большевиков Адмирала Колчака и барона Унгерна, но и Царской Семьи.
И.Н. Смирнов.
Несколько слов следует сказать и о вещах, оставшихся после Барона. Мы уже писали (https://sergey-v-fomin.livejournal.com/498690.html) о его курме, отосланной П.Е. Щетинкиным в Минусинск, и хранящейся в настоящее время там в краеведческом музее.
Знаменитый халат, в котором Роман Федорович запечатлен на всех последних своих снимках, тот, что был на нем на суде, хранится ныне в фондах Центрального музея Вооруженных Сил в Москве. «Халат был снят с Барона перед расстрелом. Через много лет, в 1939 г. от Реввоенсовета Туркестанского фронта этот халат поступил в ЦМВС. Он был в очень плохом состоянии: пыльный, грязный, с разрывами, поэтому его долго реставрировали» (Кузьмин-2011. С. 15).
Принадлежавший барону Р.Ф. фон Унгерн-Штернбергу княжеский халат-дээл из золотой монгольской парчи с погонами генерал-майора Забайкальского казачьего войска и вышитыми на них серебряной канителью вензелями Атамана Семенова:
http://kolchakiya.ru/uniformology/Ungern.htm
Во всем этом каком-то особом, я бы даже сказал, трепетом, отношении красных к материальным трофеям (вещам, принадлежавшим убитым врагам) есть что-то не очень здоровое. Ведь собирали их вовсе не для того, чтобы хвалиться победами, выставляя на всеобщее обозрение. Долгие годы их хранили в режиме глубокой секретности: предметы, принадлежавшие Царской Семьи, Адмиралу Колчаку, барону Унгерну…
Внук генерала П.Н. Краснова, арестованный вместе с дедом, вспоминал: «Его форма (китель с русскими генеральскими погонами и брюки с лампасами) была снята, вычищена, выглажена и хранилась в тюремном цейхгаузе. […] На суде генерал П.Н. Краснов был одет в эту форму. […] …В музее МВД хранятся формы всех повешенных, включая, конечно, и немецкую, генерала фон Паннвица» (Н.Н. Краснов «Незабываемое. 1945-1956». М. 2002. С. 78).
Недавно мы вдруг узнали о френче и фуражке Гитлера. А сколько еще того, чего мы не знаем, о существовании чего даже и не догадываемся…
Продолжение следует.
После небольшой перебивки мы продолжим нашу публикацию.