РОССIЙСКАЯ ИМПЕРIЯ и||und DEUTCHES REICH (73)
Поход на Версаль (продолжение)
О своем знакомстве и сотрудничестве с графом Ф.А. Келлером П.М. Бермонт-Авалов рассказал в 1919 г. и в письме адмиралу А.В. Колчаку:
«Когда появился генерал от кавалерии граф Келлер с формировавшейся им в районе Пскова “Северной армией”, то мне удалось войти с ним в связь и передать ему некоторое количество бывших в моем распоряжении гг. офицеров.
При возникновении волнений на Украине и организации обороны г. Киева от войск Петлюры работал по формированию “Отечественных дружин”.
Все это создало мне большие связи с офицерским составом, бывшим в то время в г. Киеве и на юге России вообще.
По занятии г. Киева Петлюрой за мою работу по воссозданию единой неделимой России я снова, в 5-й раз за вышеописанное время, был арестован и водворен в Лукьяновскую тюрьму.
Ожидавшиеся с глубокой верой населением г. Киева “союзники” так и не прибыли, а между тем Киеву угрожала уже опасность со стороны большевиков, к нему приближавшихся.
Распоряжением германского обер-командования как разоруженные, так и арестованные гг. офицеры добровольческих организаций, а в числе их и я, были вывезены в Германию с эшелонами германских войск, возвращавшихся на родину.
Здесь, еще в пути, а также и по прибытии на место в лагерь при г. Зальцведель, мне снова удалось сплотить вокруг себя наиболее деятельный и непримиримый с большевиками элемент и зародить в умах его идею формирования партизанского отряда для принятия участия в борьбе за благо Родины.
Для осуществления этой идеи я и вошел в сношение с германскими коммерческими кругами и германским командованием, причем как те, так и другие всецело пошли мне навстречу и оказали полную поддержку и содействие, снабжая отряд всем необходимым, а командование даже разрешило вступить в ряды партизан своим добровольческим монархически настроенным организациям, кои и стали примыкать к моему отряду целыми частями.
Вполне сочувственно откликнулось и немецкое общество. […]
Полковник Бермонт-Авалов.
Между тем, зарожденная мною идея формирования партизанского отряда росла и ширилась, захватывая и другие лагеря и привлекая больше и больше гг. офицеров. Понадобились средства, обмундирование, вооружение, снаряжение, кои мне и предоставлены германским командованием и капиталистами.
Не считая допустимым избирать исключительно состав, решил использовать также и наиболее благонастроенных пленных, коих, опять же при содействии германского командования, и влить в состав отряда» («Полковник П.Р. Бермонт-Авалов» // «Вопросы Истории». 2003. № 6. С. 23-24).
Вот как описывает обстановку в одном из немецких лагерей, принявших вывезенных из Киева офицеров и юнкеров, генерал В.А. Кислицин: «Мы разместились очень удобно, прямо как в России.
К Пасхе 1919 года мы устроили свою церковь, причащались Святых Таин и встретили Светлый Праздник, как подобает православным христианам.
Жизнь наша текла там мирно, но не праздно. Нами были образованы сапожная, портняжная и фуражечная мастерские. Работали в них наши русские офицеры, обнаружившие уже тогда, что они на все способны и нигде и ни при каких обстоятельствах не пропадут.
Прибывшие с нами сестры милосердия вели наше несложное хозяйство. Была образована общая столовая. Имелась также своя амбулатория.
Порядок всюду у нас был образцовый. Внутренняя жизнь лагеря шла на военный лад. Назначались, например, дежурные офицеры и старшие в помещениях. В столовой, как подобает воинской части, садились за еду с молитвой и кончали также с пением молитвы.
Не были в пренебрежении у нас и чисто военные занятия. Все жившие в лагерях были разбиты на группы по родам оружия. Ежедневно во всех группах производились как строевые, так и теоретические занятия. Делались в поле тактические учения. Читались лекции.
Жизнь была заполнена полезными занятиями и ученьем и шла размеренным темпом» (В.А. Кислицин «В огне гражданской войны». С. 22).
«Живя в Германии..., – писал современник, – Бермонт часто ездил в Берлин, где по счастливой случайности встретил офицера Генерального штаба (немецкого), капитана R-e, который и посодействовал ему в получении разрешительной грамоты на организацию отряда в лагере (с тем, чтобы потом с ним отправиться в Прибалтику)» («Полковник П.Р. Бермонт-Авалов» // «Вопросы Истории». 2003. № 7. С. 16). Первоначально это был Пластунский отряд имени графа Келлера (в некоторых документах называвшийся «Группой генерала графа Келлера»), первый приказ по которому был отдан 8 февраля 1919 г. в немецком лагере Зальцведель (С.В. Волков «Белое движение. Энциклопедия гражданской войны». М. 2002. С. 471; «Полковник П.Р. Бермонт-Авалов» // «Вопросы Истории». 2003. № 7. С. 10; «В борьбе с большевизмом. Воспоминания». С. 52). В его состав среди других вошли выехавшие из Киева воины конно-пулеметного отряда (С.В. Волков «Белое движение. Энциклопедия гражданской войны». С. 203).
Бермонт-Авалов среди германских и русских офицеров.
С целью обсуждения приемлемости каждого, желавшего вступить в отряд, был учрежден специальный суд чести («В борьбе с большевизмом. Воспоминания». С. 52).
16 февраля священник Павел Савицкий после Божественной литургии отслужил молебен «о ниспослании успеха… отряду в предстоящей тяжелой борьбе» (Там же. С. 53).
1 апреля отряд, по приказанию его командира стал именоваться «Партизанским отрядом имени генерала от кавалерии графа Келлера» (Там же. С. 456).
Нагрудным знаком этих первых добровольцев был белый мальтийский «крест Келлера», крест «терпения и неутомимой борьбы», учрежденный в память о графе Федоре Артуровиче (В.В. Акунов «Фрайкоры. Германские добровольческие отряды в 1918-1923 гг.» М. 2004. С. 90, 123).
«Крест Келлера». Нагрудный знак Русской Западной Добровольческой армии, учрежденный в память о графе Федоре Артуровиче Келлере.
Этот символ, эмблематически аналогичный кресту обетного рыцаря Мальтийского Ордена, предложил вступивший в отряд полковник Л.-Гв. Павловского полка Андрей Владимiрович Потоцкий, в недавнем прошлом один из организаторов Астраханской монархической армии («В борьбе с большевизмом. Воспоминания». С. 125).
Полковник Андрей Владимiрович Потоцкий (1886–1968) – сын полковника; после окончания Павловского военного училища (1905) выпущен Л.-Гв Павловский полк, с которым вступил в Великую войну. Художник-любитель; по его эскизам в 1907-1908 гг. была утверждена новая форма офицеров гвардии. Участник Белого движения Один из организаторов Астраханской армии в Киеве (1918); с конца марта 1919 г. состоял в Западной Добровольческой Армии (командир бригады, а затем дивизии). В эмиграции сначала в Германии, а затем в Румынии, где и скончался.
В своих опубликованных в 1925 г. воспоминаниях П.Р. Бермонт сам объяснил причину столь необычного увековечения во время войны имени графа Ф.А. Келлера:
«Доблестный генерал граф Келлер был настоящим командующим “Северной армии”, начавшей здесь, в Прибалтийском крае, вместе с родственной “Южной армией”, бывшей в Малороссии, осуществлять те планы, продолжателем которых был потом я и мой отряд. Последний приказ графа Келлера штабу отступившей из-под Пскова “Северной армии” гласил: “Считаю наиболее подходящим местом для дальнейшего формирования армии район Митава – Либава, куда и приказываю сосредоточиться”.
Этот приказ генерала графа Келлера был получен штабом “Северной армии” в то время, когда вр[еменный] командующий ею полковник фон Неф уже принял решение отступать на Ревель и базироваться на Эстляндию.
Генерал граф Келлер погиб геройской смертью от преступных рук петлюровских банд в Киеве, а “Северная армия” как таковая исчезла и, превратившись в “Северо-Западную”, совершенно изменила свое первоначальное лицо. С внешней стороны она, будучи в прошлом детищем германского военного командования, перешла затем в лагерь наших бывших союзников; что же касается своего внутреннего облика, то под руководством таких генералов, как Юденич, Родзянко, Краснов и др., она потеряла свои монархические принципы и стала на путь керенщины и “завоеваний революции”.
Однако не погибла сама идея, носителем ее сделался мой отряд, который, выступивши на Курляндский фронт, т.е. в тот район, где собственно согласно приказанию генерала графа Келлера должна была бы действовать “Северная армия”, тем самым выполнил его предсмертное желание. Кроме этих особых оснований, давая своему отряду это наименование, я в политическом отношении хотел еще оттенить его чистую, далекую от колебаний монархическую окраску, ибо там, где фигурировало имя оставшегося неизменно верным Государю Императору генерала графа Келлера, не могло быть сомнений в монархизме и притом таком, которому чужды даже временные измены.
В военном же отношении инициалы храброго генерала графа Келлера, стяжавшего заслуженную славу кавалерийского вождя, должны были поднять дух вступавших в отряд его имени офицеров и солдат» (Там же. С. 456-457).
Таковы были мысли и планы создателя отряда.
Бермонт-Авалов среди офицеров его армии.
К началу мая, по свидетельству очевидца, «упорно собранный Бермонтом отряд скрепился, разработан был план будущего разворачивания в “настоящий” отряд, а 14 мая из Зальцведеля в Митаву выехал первый эшелон. Митаву избрали потому, что она лежит на кровобьющей артерии, уходящей в Германию, откуда должно было происходить главное питание, и вполне удобна для временной спокойной организации. Впрочем, соображений было много» («Полковник П.Р. Бермонт-Авалов» // «Вопросы Истории». 2003. № 7. С. 16).
Дворец в Митаве – резиденция Герцогов Курляндии и Семигалии. Заложен в 1737 г. графом Священной Римской Империи, герцогом Эрнстом Бироном на месте средневекового замка Ливонского ордена. Возводился по проекту Растрелли.
Особый смысл был в самом месте расположения добровольческого отряда. Митава была столицей Курляндского герцогства. Неподалеку был Венден – усыпальница магистров Тевтонского Ордена в Ливонии. В таком историческом окружении особым смыслом наполнялся заимствованный из герба Верховного магистра Тевтонского Ордена золотой крест с лилиями на концах лучей на учрежденном Бермонтом для германских добровольцев «Балтийском кресте» (В.В. Акунов «Фрайкоры. Германские добровольческие отряды в 1918-1923 гг.» С. 123-124).
«“Балтийский крест”, он же – “Железный крест балтийцев”, носить который имели право все германские добровольцы, участвовавшие в боях с большевиками (а впоследствии – также с “белыми” латышами, эстонцами и литовцами) в Прибалтике в 1918-1919 гг. …“Балтийский крест” был учрежден Председателем Балтийского Национального Комитета бароном Вильгельмом фон Фирксом в начале июля 1919 года и предназначался первоначально для награждения германских добровольцев, принявших участие в освобождении Курляндии, но вовсе не для награждения немецко-балтийских белогвардейцев, служивших в частях местной самообороны – сформированной в г. Риге Охране Прибалтийского Края (Балтийском ландесвере) или сформированном в г. Ревеле (по-эстонски: Таллине) Балтийском стрелковом полку, равно как и не для награждения чинов белой монархической Русской Западной Добровольческой Армии князя Авалова. Тем не менее, очень скоро “Балтийским крестом” стали награждать не только русских и немецких аваловских добровольцев из рядов белой Русской Западной Армии, и не только чинов белого Балтийского ландесвера, но даже бойцов оперировавшего в Эстляндии против красных Белого Балтийского полка…»: https://proza.ru/2018/05/08/1811
И еще одна интересная подробность: согласно воспоминаниям очевидцев, русские и германские офицеры клялись в верности П.Р. Бермонту на старинном рыцарском мече Тевтонского Ордена, снятом со стены Рыцарского зала замка герцогов Курляндских, воздвигнутого В.В. Растрелли специально для графа Э.И. Бирона (1690–1772), с 1737 г. герцога Курляндского и Семигальского (В.В. Акунов «Рыцари Белого Креста» // «Белая Гвардия». 2003. № 7. С. 112).
Меч Готхарда фон Кетлера (1517–1787) последнего ландмейстера Тевтонского ордена в Ливонии и первого Герцога Курляндсского с Семигальского: https://proshloe.com/mech-rytsarya-gotharda-fon-ketlera.html
Еще 8 марта 1918 г. Курляндским ландратом в Митаве было принято решение о создании Курляндского герцогства во главе с младшим братом Германского императора Вильгельма II – принцем Прусским Генрихом (1862–1929), женатом, как известно, на сестре Императрицы Александры Феодоровны Принцессе Ирене. 15 марта герцогство было объявлено самостоятельным государством, а 12 апреля в Риге Объединенным ландесратом Лифляндии, Эстляндии, Риги и острова Эзель было провозглашено создание Балтийского герцогства.
Принц Генрих Прусский с супругой Ирен. Немецкая открытка, выпущенная к 25-летию брака.
Приостановленный революционными событиями на территории бывшей Российской Империи процесс в балтийских губерниях получил развитие после Брест-Литовского договора 22 сентября 1918 г. Курляндское герцогство было признано Императором Вильгельмом II суверенным государством, 5 ноября был образован Временный Регентский совет.
Открытие памятника немецкому солдату в Риге. 1918 г.
Столицей Объединенного Балтийского Герцогства (Vereinigte Baltische Herzogtum), в состав которого входила территория средневековой Ливонской конфедерации (территория будущей Латвии и Эстонии), должна была стать Рига. Герцогом должен был Адольф Фридрих Альбрехт Генрих, герцог Мекленбург-Шверинский. Революция в Германии разрушила этот проект. Регентский совет в Риге просуществовал до 28 ноября 1918 г.
Адольф Фридрих Альбрехт Генрих, герцог Мекленбург-Шверинский (1873–1969) происходил из онемеченной бодричской династии Никлотовичей. Был известен своими исследованиями Африки. В 1912-1914 гг. был последним губернатором Тоголанда в Германской Западной Африке. Во время Великой войны служил в Австро-Венгерской армии, а с 1916 г. – в турецкой. В 1926-1956 гг. член Международного Олимпийского комитета, в 1949-1951 гг. первый президент Национального Олимпийского комитета Германии.
Ко времени прибытия в Митаву П.Р. Бермонта от Герцогства остались разве что воспоминания. Тем временем его отряд быстро разросся в бригаду, 20 июля переименованную в дивизию («Полковник П.Р. Бермонт-Авалов» // «Вопросы Истории». 2003. № 7. С. 19). Наконец, 31 июля был образован Западный добровольческий имени графа Келлера корпус (Там же. С. 21).
Сам Бермонт обычно публично не высказывал своих монархических убеждений, не без основания опасаясь в этом случае еще большего внешнего противодействия его армии.
Он и позднее не афишировал своих взглядов, но окружающие его люди знали о них прекрасно. Недаром в 1930-е гг. в Германии соратники обвинили его – в духе времени – в «монархическом реставраторстве» (ГК. Граф «На службе Императорскому Дому России. 1917-1941». СПб. 2004. С. 559).
Бермонт с чинами Западной Добровольческой Армии и православным духовенством. Митава. Лето 1919 г.
После вступления в Митаву белые добровольцы стали свидетелями дикого погрома, устроенного красными, захватившими город в начале января 1919 г. Кто были эти «красные», узнаем из свидетельств очевидца (Кармина «В Митаве в 1919 г.»), хранящихся ныне в составе коллекции историка С.П. Мельгунова в Архиве Гуверовского института в США: «большевикам мало было живых. Живые отвечали в 1919 г. за 1905 год. Мстительность латышей не знала границ. И вот они взялись за мертвых».
Речь идет о варварском разорении старинной Герцогской усыпальнице Митавского дворца, в чем современные латышские да и русские краеведы и историки почему-то дружно обвиняют в первую очередь «солдат кайзеровской армии, войска Бермонта-Авалова» и лишь в последнюю «большевиков», никогда не поминая при этом латышей.
Но сохранились фотографии, свидетельствующие о тех, весьма характерных для красных (ставших хорошо известными впоследствии всему мiру), кто бы они ни были: русскими, латышами – гнусных безобразиях, запечатленные немецкими фотографами.
А вот что сообщал очевидец: «В Митаве находится дворец, построенный знаменитым Растрелли. В этом дворце жили когда-то герцоги Курляндские, потом губернаторы, а в последнее время в нем помещалась всегда комендатура – то немецкая, то русская. Справа внизу была гробница герцогов. Покоился там и знаменитый Бирон. Лежат он и его жена в громадных медных гробах. Оба они, равно как и последние герцоги Кеттлеры, были забальзамированы, поэтому сохранились так хорошо, что их еще лет 10-15 тому назад показывали публике. Бирон лежал в малиновом бархатном кафтане. Кеттлер в голубом парчовом, в париках, в лайковых перчатках, шелковых чулках и пр. Говорили, будто на кафтанах пуговицы были из золота, на руках были кольца… Не знаю, с целью ли грабежа, или просто из мести, большевики расколотили все гробы, даже детские, выбросили оттуда все кости и забальзамированных Бирона и Кеттлера, всячески глумились над трупами, Бирона раздели, надели им немецкие шлемы, вставили папиросы в рот, в руки всунули красные флаги… После освобождения Митавы гробница долго оставалась открытой, и я лично видела страшный разгром ее. Спустя месяц “белые” сложили опять все кости в гробы и совершенно замуровали гробницу»: https://history.wikireading.ru/51236
Что касается Бермонта, то он справедливо полагал, что прежде нужно дело сделать. Цель он обозначил в своих воспоминаниях: восстановить «законную монархию», заключив мир с Германией «на условии status quo ante bellum» [Положение до начала войны (лат.)]. По словам П.Р. Бермонта, план был одобрен Великим Князям Павлом Александровичем («В борьбе с большевизмом. Воспоминания». С. 37).
Убеждения командующего с полной очевидностью расшифровываются поддержкой его со стороны монархической группы полковника В.Ф. Винберга, в состав которой входили П.Н. Шабельский-Борк, С.В. Таборицкий и другие.
Федор Викторович Винберг (1868–1927), Сергей Владимiрович Таборицкий (1897–1980), и Петр Николаевич Шабельский-Борк (1893–1952).
Именно при финансовой поддержке князя Бермонт-Авалова выходила в 1919-1920 гг. в Берлине издававшаяся этой группой газета «Призыв» («Полковник П.Р. Бермонт-Авалов» // «Вопросы Истории». 2003. № 7. С. 20).
Продолжение следует.