Алапаевские мученики. Фрагмент иконы Зарубежной Церкви «Собор Святых Новомучеников Российских, от безбожников избиенных». 1981 г.
Поезд шел на восток...
Но и по смерти не давал враг рода человеческого покоя телам Царственных страдальцев. К Алапаевску вновь приближались красные.
В июне 1919 г. возник вопрос о вывозе останков убиенных.
Склеп под Свято-Троицким собором в Алапаевске. Именно в нем с октября 1918-го по июль 1919-го находились гробы с телами мучеников.
http://fund-memory-romanov.me-ga.ru/page/velikaya-knyaginya-elizaveta-feodorovna
Свершилось это, как подчеркивал сопровождавший их о. Серафим (Кузнецов), «по особому указанию Божию». Сам игумен вместе с братией эвакуированного Серафимо-Алексеевского скита Белогорского Свято-Николаевского монастыря находился в Екатеринбурге.
Серафимо-Алексеевский мужской общежительный скит Пермской епархии, основанный игуменом Серафимом (Кузнецовым).
Именно здесь в то время находилась комиссия по расследованию Екатеринбургского, Пермского и Алапаевского убийств Царственных Мучеников, в состав которой входили Н.А. Соколов, генерал М.К. Дитерихс и А.П. Куликов. (Личный почетный гражданин Андрей Петрович Куликов постоянно, в качестве понятого, подписывал составленные следователем протоколы в Екатеринбурге и Чите.)
Генерал М.К. Дитерихс способствовал получению игуменом Серафимом от Верховного Правителя адмирала А.В. Колчака разрешения на перевозку тел.
Приказ генерала М.К. Дитерихса уполномоченному Алапаевским горным округом о вывозе тел Членов Императорского Дома в Ишим. Екатеринбург. Июль 1919 г.
Погрузившись в товарный вагон, о. Серафим отправился из Алапаевска 1/14 июля 1919 года.
Приблизительно в этом месте по стальному тросу через речку Алапаиху от Свято-Троицкого собора к железнодорожным путям были доставлены гробы с Алапаевскими мучениками. Фото 1960-х гг.
http://fund-memory-romanov.me-ga.ru/page/velikaya-knyaginya-elizaveta-feodorovna
Был самый разгар гражданской войны…
«От Алапаевска до Тюмени, – читаем в специальном докладе игумена Серафима, – ехал один в вагоне с гробами 10 дней, сохраняя свое инкогнито, и никто не знал в эшелоне, что я везу 8 гробов. Это было самое трудное, ибо я ехал без всяких документов на право проезда, а предъявлять уполномочия было нельзя, ибо тогда бы меня задержали местные большевики, которые, как черви, кишели по линии железной дороги.
Когда я прибыл в Ишим, где была Ставка Главнокомандующего, то он не поверил мне, что удалось спасти тела, пока своими глазами не убедился, глядя в вагоне на гробы. Он прославил Бога и был рад, ибо ему самому лично жаль было оставлять их на поругание нечестивых. Здесь он дал мне на вагон открытый лист, как на груз военного назначения, с которым мне было уже легче ехать и сохранять свое инкогнито.
Предстояла еще опасность в Омске, где осматривали все вагоны. Но Бог и здесь пронес нас, ибо наш вагон, вопреки правил, прошел без осмотра.
Много было и других разных опасностей в пути, но всюду за молитвы Великой Княгини Бог хранил и помог благополучно добраться до Читы, куда прибыл 16/29 августа 1919 года. Здесь тоже злоумышленниками было устроено крушение, но наш вагон спасся по милости Божией. [...]
От Алапаевска до Читы ехал 47 дней. Несмотря на то, что гробы были деревянные и протекали, особого трупного запаха не было, и никто, ни один человек не узнал за это время, что везу я в вагоне, в котором ехал я сам с двумя своими послушниками [Максимом Григорьевичем Канунниковым и Серафимом Дмитриевичем Гневашевым. – С.Ф.], которых взял из Тюмени» (Перевезение тела и погребение Великой Княгини Елисаветы Феодоровны // Двуглавый Орел. № 6. Берлин. 1921. 15/28 апреля. С. 35).
Сохранились воспоминания человека, ехавшего в том же поезде, к которому был прицеплен вагон игумена Серафима.
Офицер Императорской армии А.Ю. Романовский, в 1930-1940-х гг. преподаватель математики в Лицее святителя Николая в Харбине, записал в 1972 г.: «Во время моей поездки в теплушке к нашему товарному поезду был прицеплен еще одни вагон. На станциях, где были остановки, из него выходили за кипятком монашки. Все пассажиры были заинтригованы – кого эти монашки везут? Но в вагон сопровождавшие никого не пускали. Но потом оказалось, – по слухам выяснилось, что в этом вагоне везли тела убитых Членов Царской Фамилии» (Г.В. Мелихов «Белый Харбин. Середина 20-х». М. 2003. С. 134).
Стояла страшная жара. Железная крыша вагона сильно раскалялась.
Сохранился рассказ отца Серафима, записанный много лет спустя его духовной дочерью игуменией Серафимой (княгиней Путятиной, 1901–1969).
Урожденная княжна Мария Алексеевна Кудашева, приходившаяся племянницей русскому посланнику в Китае князю Н.А. Кудашеву (которого мы еще встретим на страницах нашего повествования), в 1919 г. она вышла замуж за князя Александра Михайловича Путятина (1897–1954), члена «Молодой России», иконописца. В эмиграции супруги жили сначала во Франции, а с 1945 г. в США. Мария Алексеевна преподавала пение в Бостонской консерватории, пела в церковном хоре.
После смерти мужа, Мария Алексеевна переехала в Иерусалим, где в 1957 г. приняла монашество, находясь в юрисдикции Иерусалимского Патриархата. Проживала мать Серафима в Авраамиевом монастыре близ Гроба Господня, занимаясь реставрацией церковных облачений. Там она и познакомилась с игуменом Серафимом (Кузнецовым), немало рассказывавшим ей в том числе и о той своей урало-сибирской поездке.
Игумен Серафим (Кузнецов, 1873–1959). Дореволюционный снимок.
«Вагон его, – записывала мать Серафима, – передвигался вместе с фронтом: проедет вперед верст двадцать пять, а потом откатится верст на пятнадцать и т.д. Благодаря пропуску [...] его постоянно отцепляли и прицепляли к разным поездам, в общем содействуя его продвижению к конечной цели.
Путешествие продлилось три недели, и невозможно представить себе, что пережили за это время о. Серафим и его два спутника, провожавшие свой страшный груз. Из щелей пяти гробов постоянно сочилась жидкость, распространявшая ужасный смрад. Поезд часто останавливался среди поля, тогда они собирали траву и вытирали ею гробы.
Жидкость же, вытекавшая из гроба Великой Княгини, благоухала, и они бережно собирали ее как святыню в бутылочки» (Инокиня Серафима «Об останках Великой Княгини Елизаветы Феодоровны» // «Возрождение. Ежемесячный литературно-политический журнал». Париж. 1964. № 151. С. 15).
Игумении Гефсиманской обители в Иерусалиме матушке Варваре (Цветковой, 1889–1983) отец Серафим рассказывал, что во время всего пути Великая Княгиня Елизавета Феодоровна не раз являлась и направляла его (Л. Миллер «Святая мученица Российская Великая Княгиня Елизавета Феодоровна». М. 1994. С. 215).
Продолжим, однако, прерванные воспоминания матери Серафимы: «Незадолго до своей кончины он [игумен Серафим. – С.Ф.] подарил мне пузырек с прахом Великой Княгини. Содержимое пузырька представляет собою высохшую массу темно-коричневого цвета, осевшую примерно до половины бутылочки. Пробка, пропитавшаяся жидкостью, ссохлась и уже не закрывает плотно бутылочку.
Горлышко обвязано тряпочкой такого же темно-коричневого цвета, а вся бутылочка обмотана другой тряпочкой, покрытой такими же пятнами. Все это издает очень приятное, остро-пряное благоухание, не похожее ни на какой запах, который мне когда-либо приходилось обонять.
Несмотря на свою нежность и тонкость, это запах очень пронизывающий, так как проходит сквозь нейлоновый мешочек, в который я бутылочку с тряпочками завернула.
Она стоит у меня на полке перед образами, где всегда горит лампада. От времени до времени запах немного меняется, точно в составе преобладают попеременно то те, то другие ароматические вещества.
Конечно, я не позволяю себе часто прикасаться к бутылочке, а только прикладываюсь к ней в день годовщины убиения Великой Княгини как к мощам или же сдуваю с нее пыль» (Инокиня Серафима «Об останках Великой Княгини Елизаветы Феодоровны». С. 15-16).
В 1966 г., по приглашению Патриарха Московского и всея Руси Алексия (Симанского), матушка Серафима (княгиня Путятина) приезжала в Москву, где была возведена в сан игумении. Скончалась она 22 мая 1969 г. в православном госпитале Святого Георгия в Бейруте. Некролог ее был помещен в «Журнале Московской Патриархии» (1969. № 6. С. 20).
Продолжение следует.