Бумаги капитана Булыгина (начало)
Капитану П.П. Булыгину, ближайшему сотруднику следователя Н.А. Соколова, как во время его работы на родине, так и за границей, мы посвятили немало страниц нашей публикации. Впервые о нем и его сотоварище есауле А.А. Грамотине, как о принимавших участии в расследовании цареубийства, мы писали еще в 1997 г. в обширных комментариях к книге игумена Серафима (Кузнецова) «Православный Царь-Мученик».
Достигнув Владивостока 23 августа 1919 г., оба эти посланца вдовствующей Императрицы Марии Феодоровны были представлены 30 августа в Омске адмиралу А.В. Колчаку, поступив по его приказу «в распоряжение судебного следователя по особо важным делам Соколова».
Адмирал А.В. Колчак на позиции под Омском. Второй справа капитан П.П. Булыгин. Осень 1919 года.
Уже в июне следующего года, через месяц после следователя, капитан П.П. Булыгин вынужден был выехать в Европу. Из Владивостока он отправился в сербский Дубровник, а затем – через Белград – прибыл в Париж, где присоединился к Н.А. Соколову.
О степени их близости и доверии свидетельствовало не только то, что они делили кров. Павел Петрович был приглашен крестным к родившейся тогда дочери следователя Наталии.
В мае 1921 года они выезжали в Германию, где П.П. Булыгин помогал допрашивать свидетелей. В Берлине квартира, в которой находилась резервная копия дела, подверглась разбойному нападению чекистов, в результате чего бумаги были похищены.
Конец одного из протоколов показаний, которые в течение трех дней (18, 19 и 24 апреля 1920 г.) брал капитан П.П. Булыгин у корнета С.Ф. Маркова. ГАРФ.
Свидетельством высокого доверия к Павлу Петровичу Н.А. Соколова является письмо последнего генералу Н.А. Лохвицкому от 30 июня 1922 г., в котором, предполагая свое возвращение на Дальний Восток, следователь, намекая на своего ближайшего сотрудника, пишет: «Здесь я имею возможность оставить опытное лицо, которое бы при случае с успехом могло бы заменить меня».
Впоследствии П.П. Булыгин имел полное право и основание сказать: «Я свидетель – я единственный свидетель – работы Соколова как в Европе, так и в Сибири. Я единственный живой свидетель поистине титанического труда следователя по особо важным делам, проводимого им почти под вражеским огнем. […]
Я был свидетелем моральных, физических и финансовых попыток давления на моего покойного начальника».
Еще весной 1921 г. у П.П. Булыгина возникают сложности с продлением французской визы. Он всё чаще остается в Берлине, сотрудничает там в монархическом журнале «Двуглавый Орел», занимается подготовкой первого своего поэтического сборника с посвящением «Ея Императорскому Величеству Государыне Императрице Марии Феодоровне», который и выходит в 1922 г. в берлинском издательстве «Град Китеж» (том самом, в котором в следующем году выйдет первое русское издание книги Роберта Вильтона «Последние дни Романовых»).
Издательская обложка книги П.П. Булыгина «Стихотворения».
Многие стихи были помечены автором: «Чита», «Сибирь», «Владивосток», «Харбин», т.е. были написаны еще до прибытия в Европу.
Одно из них, написанное в ноябре 1919 г. в Чите, было посвящено «хорунжему А.А. Грамотину»:
Станция Богом забытая,
Глушь занесенных полей.
Шуба медвежая, крытая;
В сани поглубже – теплей.
Завершаются стихи, написанные во время одного из сибирских переходов, мечтами о возможном будущем:
А вечерком, в непогоду,
Мы, когда будем одни,
Вспомним минувшие годы,
Вспомним ушедшие дни.
Но вспоминать пришлось порознь. Хорунжий, получивший чин есаула, не пожелал ехать в Европу, остался в Харбине, а в 1941 г. перебрался в США, где и скончался в 1967-м.
Некролог есаула А.А. Грамотина. «Часовой». № 500. Брюссель. 1968. Февраль. С. 35.
В том же сборнике были напечатаны оба стихотворения, посвященные Н.А. Соколову: «Ты часовой у знамени» (Париж 1920 г.) и «Караульный начальник убит» (Берлин 1922 г.), а также «Колыбельная» крестнице П.П. Булыгина «Талюше» – дочери следователя (Париж, ноябрь 1920 г). Мы их уже приводили.
Расставание следователя со своим верным помощником произошло в связи с целым комплексом обстоятельств. Они диктовались не только видом на жительство и затруднительным материальным положением того и другого, хотя и это, разумеется, сыграло свою роль.
Расследование Н.А. Соколова вступало в новую стадию, одним из результатов которого стал выход книги следователя, которую, судя по проставленной им самим дате, он начал писать еще в 1921 г., а также и его поездка в США.
Какую-то роль сыграло, вероятно, и сближение Николая Алексеевича с князем Н.В. Орловым, об отношении к которому П.П. Булыгина красноречивей всего, как мы уже однажды замечали, свидетельствует полнейшее его о нем молчание.
Осенью 1923 г. в принадлежавшем отцу князя Н.В. Орлова имении Фонтенбло происходит встреча Н.А. Соколова с посланцами Генри Форда. Потом следует поездка в США, из которой следователь вернулся в марте 1924 г. Возвращение совпадает с выходом в свет первого и единственного прижизненного издания книги Николая Алексеевича на французском языке.
В то же, примерно, время (с апреля по сентябрь 1923 г.) по странам Европы (Франция, Бельгия, Швеция, Италия, Греция и Швейцария) совершает поездку будущий Император Эфиопии Хайле Селассие I (1892–1975), имя которого в русском переводе означает «Сила Пресвятой Троицы».
Во время нее он приглашает русских специалистов в свою страну. Жест не случайный. Именно он в 1913 г. принимал поэта Н.С. Гумилева, оставившего воспоминания об этом и фотографию будущего «Царя-Царей», хранящуюся ныне в петербургской Кунсткамере. Его двоюродный дядя и предшественник Император Менелик II также оставил след в стихах Н.С. Гумилева и в записках русского военного советника А.К. Булатовича – гусарского офицера, путешественника, впоследствии афонского монаха-схимника, имяславца – иеросхимонаха Антония.
На призыв Хайле Селассие откликнулись два русских генерала, 15 офицеров, шесть инженеров, четыре врача, один священник и еще восемь эмигрантов разных профессий. Среди них был и капитан П.П. Булыгин.
К сожалению, о пребывании в Абиссинии Павла Петровича известно очень мало, хотя и пробыл он там десять лет.
Кое-какие подробности можно найти в статье исследователя из института Африки РАН Н.Л. Крылова «“Хорошо иметь любимую женщину и кота”. Павел Булыгин в Абиссинии» («Восточный архив». 2008. № 17) и в публикациях внучатой племянницы капитана – Татьяны Сергеевны Максимовой.
Татьяна Сергеевна Максимова.
Сначала Павел Петрович служил инструктором пехоты, затем работал управляющим государственной кофейной плантацией и, наконец, устроился во французскую железнодорожную компанию.
На отдых он регулярно выезжает в Ригу, Каунас, Париж, Ниццу.
Судя по всему, он поддерживал связи с Н.А. Соколовым. В своих воспоминаниях он цитирует адресованное ему предсмертное письмо следователя: «Почему Вы так далеко от меня, старый друг? Я одинок, конец близок… Я чувствую – мы никогда больше не увидимся… Посылаю Вам издалека мое прощальное объятие…»
Были, наверное, и другие письма, но о них пока что ничего неизвестно.
О кончине Николая Алексеевича П.П. Булыгин узнал, находясь в Эфиопии.
Его отклик на печальное событие «К делу Н.А. Соколова. (Письмо в редакцию)», опубликованный в белградской газете «Новое Время», помечен: «Абиссиния. Аддис-Абеба»
«…Я уже скоро 2 года в Абиссинии, – отмечает Павел Петрович, – и не знаю последних встреч Н.А.» Далее он пишет о своей миссии, как он ее понимал. По его словам, он лишь «человек, который свою службу Царскому делу и охраны безопасности и спокойствия Н.А. Соколова считает оправданием своей жизни».
http://sergey-v-fomin.livejournal.com/75218.html
П.П. Булыгин в Эфиопии.
По всей вероятности, именно кончина Н.А. Соколова и желание восполнить некоторые лакуны и недосказанности в его книге, побудили П.П. Булыгина рассказать о том, чему он сам был свидетелем. Приближавшееся десятилетие трагедии было еще одним стимулом.
Основная работа проходила в Аддис-Абебе, окончательная шлифовка в Ницце весной 1928-го.
Первой публикацией был мемуарный отрывок «В Екатеринбургской тюрьме. Из жизни офицера Лейб-Гвардии Петроградского полка».
«…Императорская Семья, – читаем в нем, – была убита во время моего собственного заключения» в Екатеринбурге.
Статья появилась на английском языке в ежеквартальнике «The Slavonic Review» (London. 1928. № 19). Русский перевод был впервые напечатан в московской «Независимой газете» (1997. № 134).
Журнал был основан в 1922 г. являвшимся с тех пор его редактором и секретарем (вплоть до 1930 г.) английским историком Бернардом Пэрсом / Pares (1867–1949), выпускником Колледжа Святой Троицы Кембриджского университета, впервые приезжавшим в Россию в 1898 г., а с 1906 г. преподававшим русскую историю в Ливерпульском университете.
В годы Великой войны Бернард Пэрс снова был в России в качестве корреспондента «Daily Telegraph». В 1919 г. он состоял уже в качестве британского представителя при адмирале А.В. Колчаке. Именно тогда, видимо, и состоялось его знакомство с капитаном П.П. Булыгиным.
По возвращению на родину в том же 1919 г. Пэрс занял должность профессора и директора Школы Славянских исследований при Королевском колледже Лондонского университета. Позднее, уже во время второй мiровой войны, он, по поручению британского Министерства информации, читал лекции в США. Там он и остался, скончавшись 17 апреля 1949 г. в Нью-Йорке
Возглавляя «The Slavonic Review», Пэрс продолжал активно интересовать Россией, написав несколько книг по ее истории. Однако, пожалуй, наиболее интересным является для нас тот факт, что Бернард Пэрс является автором предисловия к первому английскому изданию книги П.П. Булыгина «Убийство Романовых», вышедшей в Лондоне в 1935 г.
Бернард Пэрс в России в годы Великой войны.
Этой позднейшей книжной публикации предшествовала серия статей в периодике, появившаяся в июле-августе 1928 г. в выходившей в Риге газете «Сегодня» (№№ 174-222).
Цикл выходил там под общим названием «По следам убийства Царской Семьи».
В предисловии к публикации говорилось: «Автор, выполняя весьма ответственное поручение Соколова. Не только в курсе всех тех фактов, которые опубликованы и в книге Соколова и в других произведениях, но осведомлен о многих подробностях и деталях, до сих пор не оглашенных».
Далее следовало многозначительное прибавление: «Личность автора редакции вполне известна, но, по некоторым обстоятельствам, он считает более удобным пока не называть себя».
Одна из статей цикла. «Сегодня». Рига. 1928. 7 августа.
Судя по всему, писал Павел Петрович не только по памяти или по личным мемуарным записям. У публикации была хорошая документальная основа.
Американские исследователи Грег Кинг и Пенни Уилсон в книге «The Fate of the Romanovs» (2003, 558) отмечают: «…Булыгин имел доступ к полному одиннадцатитомному экземпляру досье, включавшему его собственные рукописные заметки, который находился в частном собрании в Европе и которым ему было разрешено пользоваться в работе над книгой».
Однако трудно себе представить, чтобы капитан П.П. Булыгин, находившийся ближе многих других к следствию, не имел в своем распоряжений каких-то копий дела.
В том же 1928 г. в жизни Павла Петровича произошло еще одно важное событие: в Риге он женится на Агате Титовне Богуш, урожденной Шишко (1897–1977), дочери полковника из польско-шведской семьи, художнице. Вскоре после свадьбы он увез ее в Абиссинию.
Там они прожили вплоть до самого конца 1933 года.
Агата Титовна Богуш. 1926 г.
«…Информация о многих русских эмигрантах “первой волны”, оказавшихся в Африке, – пишет исследователь Н.Л. Крылов, – за редким исключением, весьма скромная и обнаруживалась не сразу. В Абиссинии Булыгин прожил до первых чисел 1934 г. (паспорт на выезд из Абиссинии Булыгину был выписан во французском консульстве Харара 7.12.1933 г.»
«В начале 1934 г., – читаем в статье далее, – Булыгины окончательно покинули Абиссинию и выехали в Прибалтику, откуда начался последний, самый загадочный маршрут Павла Петровича: он встал во главе группы старообрядцев – переселенцев из России через Латвию и Литву в Парагвай».
https://cyberleninka.ru/article/n/horosho-imet-lyubimuyu-zhenschinu-i-predannogo-kota-pavel-bulygin-v-abissinii
Продолжение следует.