Поезд идет на восток (окончание)
На следующий день после того, как 6/19 декабря 1920 г. генерал М.К. Дитерихс получил в Чите от Н.А. Соколова подлинное следственное дело, он, не теряя времени, сразу же выехал в Верхне-Удинск (известный ныне как Улан-Удэ).
Именно в это время, находясь еще в поезде по пути в Верхне-Удинск, генерал М.К. Дитерихс, осознав в Чите опасность уничтожения документов расследования и его последствия, приступил к снятию копии с дела.
Вскоре они вновь встретились.
«…На второй день Рождества, – вспоминал капитан П.П. Булыгин, – в Верхне-Удинск прибыл вагон нашего общего с Соколовым английского друга капитана Уокера – офицера для связи при атамане от английского командования в Сибири. В вагоне Уокера приехали Соколов и Грамотин […] сами, по их убеждению, едва избежавшие арестов в Чите».
Нам не удалось найти каких-либо сведений о капитане Уокере (H.S. Walker), однако известно о двух стихотворениях Булыгина, ему посвященных: «Шотландия» и «Попав сюда, припомнишь скоро».
Железнодорожный вокзал в Верхне-Удинске.
В эмигрантской печати было опубликовано фантастическое, не имевшее ничего общего с действительностью, описание этой поездки Н.А. Соколова из Читы в Верхне-Удинск.
«19 декабря 1919 г., – сообщал в опубликованном 30 января 1931 г. письме в редакцию берлинской газеты “Руль” И.С. Четвериков, – мне было дано разрешение в г. Красноярске поместиться в вагоне литерного поезда “С” адмирала А. Колчака. В теплушке находились трое мужчин и несколько дам, один мальчик. Поезд отошел 21 декабря в направлении Иркутска. Познакомившись в дороге со спутниками, я узнал, что это “Следственная комиссия” по делу убийства Царской Cемьи. Председатель комиссии г. Соколов был очень удручен, мы его освободили от исполнения хозяйственных работ по вагону и я работал с судебным приставом и секретарем. Во время разговоров я узнал о следовавшем с нами грузе и так как он находился непосредственно под нарами, на которых я спал с женою, то видел его ежедневно.
На станции “Зима”, не доезжая до Иркутска, – это было около 10-го января 1920 г. – пришел к нам г. Соколов и заявил, что в Иркутске большевики и что потому дальше везти груз опасно, что он нашел надежного мужика, который согласился спрятать все на своей заимке в тайге.
Действительно, приезжал мужик на дровнях и я лично вытаскивал [...] баулы из вагона и грузил…»
https://ru-history.livejournal.com/3843959.html
Сибирский поезд с вагоном № 1880 и теплушкой, на котором следователь Н.А. Соколов спасал мощи Святых Царственных Мучеников, материалы судебного следствия по цареубийству и вещественные доказательства. Фото из архива Ч.С. Гиббса, Предоставлено К.А. Протопоповым.
Что касается Н.А. Соколова, то о времени своего прибытия он указал сам в составленной им справке: «4 января 1920 года судебный следователь выбыл из Читы в г. Верхне-Удинск, где нашел подлинное дело и все вещественные доказательства в полной сохранности у генерал-лейтенанта М.К. Дитерихса».
Тем временем военно-политическая обстановка стремительно ухудшалась. Срочно нужно было принимать меры по спасению Священных реликвий и самого дела.
6 января 1920 г. в Верхне-Удинске Соколов вручил Булыгину под расписку доклад по делу об убийстве Царской Семьи, написанный им еще во время его пребывания в Чите специально для вдовствующей Императрицы.
Верхе-Удинск.
На следующий день (7 января) генерал М.К. Дитерихс обратился находившемуся в Верхнеудинске британскому Верховному комиссару в Сибири Майлсу Лэмпсону:
«До последнего момента я желал сохранить у себя и не вывозить из России, в возрождение которой я всё еще продолжаю верить, материалы по делу об убийстве Императорской Семьи, т.е. основные улики и останки Их Императорских Величеств, которые представилось возможным найти на том месте, где Их тела были сожжены.
Однако поворот, который принимают события, показывает, что для сохранения Священных останков в неприкосновенности необходимо передать их другому человеку.
Я не могу покинуть Россию: прогерманская политика властей в Чите [далее к востоку] может заставить меня временно искать убежища в лесу. При таких обстоятельствах я, конечно же, не могу оставить при себе Великие национальные святыни.
Я решил передать эти Священные останки Вам, как представителю Великобритании. Думаю, Вы поймете без лишних объяснений, почему я желаю, чтобы это был гражданин Великобритании: исторически мы выступали против общего врага, и мученическое убийство Членов Императорской Семьи, злодеяние, ужаснейшее в истории, есть дело рук этого врага, совершенное при содействии большевиков.
Я хотел бы добавить, что если обстоятельства заставят Вас вывезти Императорские останки и документы из России и если Англия не сможет вернуть их мне, считаю, что они могут быть переданы только Великому Князю Николаю Николаевичу или генералу Деникину.
Позвольте мне пожелать Вам и Вашей стране полного процветания, а также твердо противостоять шторму, бушующему сейчас во всем мiре.
Осмелюсь также почтительно пожелать здоровья и всяческого благополучия Его Величеству Королю Англии.
Остаюсь искренне преданный Вам М. Дитерихс».
Генерал Михаил Константинович Дитерихс.
При передаваемом реликварии находилась написанная карандашом генералом М.К. Дитерихсом сопроводительная записка, датированная 5 января 1920 г.:
«В этом сундучке, принадлежавшем Государыне Императрице, ныне содержатся все останки, найденные у шахты № 6: Государя Императора Николая II, Государыни Императрицы [здесь оставлено место] и сожженных вместе с Ними: доктора Евгения Сергеевича Боткина, слуги Алексея Егоровича Труппа, повара Ивана Михайловича Харитовнова и девушки Анны Степановны Демидовой».
Синяя сафьяновая шкатулка (коробка, сундучок), принадлежавшая Императрице Александре Феодоровне и найденный во время следствия у охранника Ипатьевского дома Михаила Летемина, в которой хранились мощи Св. Царственных Мучеников. Фото из архива генерала М.К. Дитерихса. Предоставлено К.А. Протопоповым.
Судя по сохранившейся депеше в Лондон, Майлс Лэмпсон получил сундучок 8 января, как он пишет, «при драматических обстоятельствах в ночь отъезда из Верхнеудинска в восточном направлении».
В датированном тем же 8 января совершенно секретном письме дипломат докладывал:
«Вчера поздно ночью я получил от генерала Дитерихса дорожный сундучок, в котором содержатся останки последней Императорской Семьи, погибшей в Екатеринбурге. Из сведений, полученных от генерала, я узнал, что у него были причины опасаться прогерманской партии в Чите, которая могла начать поиски останков, и он передал их мне на хранение.
Наряду с этим генерал Дитерихс просил разрешения послать с г-ном Харрисом – американским генеральным консулом – ящик с предметами, сходными в теми, которые были отосланы в Англию на корабле Его Величества “Кент”, но гораздо более ценными с юридической точки зрения, а также копию этого дела.
Я получил эти вещи и предлагаю поступить с ними так же, как поступил сэр Чарльз Элиот с теми, которые получил раньше».
Майлс Лэмпсон – с 8 ноября 1919 г. по 1 февраля 1920 г. исполнял обязанности Верховного комиссара в Сибири, после чего был направлен в Пекин, где с 2 марта по 15 апреля 1920 г. был временным поверенным.
Об истории отправки Царских вещей в Англию мы расскажем, Бог даст, отдельно (говорить об этом запутанном вопросе скороговоркой не стоит), а пока остановимся на упомянутом в депеше Лэмпсона участии американцев, опираясь на материалы собранного нами газетного архива и с учетом интернет-публикации:
https://ru-history.livejournal.com/3850629.html
Первая статья на эту тему появилась в «New York Times» 5 апреля 1925 г. Газета опубликовал письмо Артура Спроула. Автор сообщал, что, находясь в 1917-1918 гг. в Москве, «познакомился с американцем, который занимал видный пост в американской консульской службе и имел сношения с русским департаментом крупного нью-йоркского банка, а затем был назначен генеральным консулом США в Сибири. Друг Спроула был направлен по службе в Омск, затем в Екатеринбург, и, наконец, оказался во Владивостоке, откуда убыл в США.
Летом 1920 г. в беседе со Спроулом его друг сообщил, что в 1920 г. вывозил в своем личном консульском багаже из Сибири останки всех членов Царской Семьи, их иконы и украшения; он направил багаж официальным представителям Великобритании в Харбин, и те доставили груз в Пекин и передали в русское посольство».
Визитная карточка Н.А. Соколова. Собрание Свято-Троицкой Духовной семинарии в Джорданвилле.
В декабре 1930 г. в той же газете появилось еще две статьи о том же. Информационным поводом к их появлению послужило издание мемуаров генерала Мориса Жанена. Американцы попытались вступить с ним в сражение за приоритет в спасении Царских реликвий, исходя из ложных представлений о сути и ходе подлинного течения событий.
Первым с заявлением журналисту «New York Times» (19 декабря) выступил вице консул США в Сибири Франклин Кларкин, сообщивший, что останки Царской Семьи были, по личной просьбе адмирала А.В. Колчака, тайно вывезены американским поездом в вагоне генерального консула Харриса в Харбин, где были переданы четырем офицерам, присланным представителем Омского правительства в Маньчжурии генерал-лейтенантом Д.Л. Хорватом (1858–1937):
«Останки Царской Семьи, собранные в шахте, были положены в простой крестьянский ящик. Когда консул Соединенных Штатов эвакуировался из Сибири, адмирал Колчак обратился к нему с просьбой взять с собой “во имя христианской любви к ближнему” ящик. Через большевицкие линии останки Царской Семьи были провезены под американским флагом. В Харбине консула встретили 4 белых офицера. Один из них сказал консулу: “Вы не знаете, что везли с собою. Здесь находятся останки Императорской Фамилии”» («Последние новости». 21.12.1930).
А вот расширенная версия парижской газеты «Возрождение» (21.12.1930): «Консул удовлетворил просьбу адмирала Колчака и поручил Кларкину принять простую плетеную корзину, в которой находились реликвии. Что в сущности находилось в корзине Харрисон не знал, так как тайна ему не была открыта. Он узнал об этом лишь по прибытии в Харбин, где к нему явилось четыре офицера, присланных генералом Хорватом. С благоговением они вынесли плетенку из вагона, положили ее в автомобиль, и один из офицеров тогда сказал: “Вы даже не знаете, что вы привезли. Здесь всё, что осталось от Русской Царской Семьи…”
Корзина затем была перевезена в Шанхай и оттуда отправлена на пароходе в один из небольших портов Адриатического моря. В своем рассказе Кларкин перечисляет ее содержимое, причем указывает то же число предметов, что и генерал Жанен в своей книге. В этой части рассказ Кларкина и Жанена полностью совпадают.
Позже Кларкин и Харрисон слышали, что останки были, якобы, из Триеста отвезены в Румынию и там сохранены».
Франклин Кларкин (1869–после 1945) – американский журналист и дипломат. Военный корреспондент «New York Evening Post» во время Испанско-Американской войны 1898 г. и Русско-Японской 1904-1905 гг. В 1918-1919 гг. сотрудник Американского правительственного комитета США по общественной информации в Чите. В 1919-1921 гг. вице-консул в Сибири.
Снимок из Отдела эстампов и фотографий Библиотеки Конгресса США в Вашингтоне.
Более адекватную информацию о произошедшем «New York Times» поместила буквально на следующий день – 20 декабря 1930 г.
Было предоставлено слово самому консулу Эрнесту Харрису.
По его словам, 9 января 1920 г. один англичанин, в течение 16 лет обучавший Царских Детей (речь, вероятно, шла о Ч.С. Гиббсе) явился к нему с письмо от генерала М.К. Дитерихса, в котором тот «просил вывезти из Сибири груз и передать его британскому послу в Пекине Майлсу Лэмпсону. Харрис принял груз у Дитерихса, а также вывез следователя Соколова, который ехал в вагоне, соседнем с вагоном Харриса, таким образом сопровождая груз. На пограничной станции Маньчжурия Соколов покинул поезд, а Харрис с грузом проследовал в Харбин, где передал груз Майлсу Лэмпсону. Это произошло 30 января 1920 г.»
Эрнест Ллойд Харрис (1870–1946) – по образованию философ (1891). доктор юридических наук (1896). С 1905 г. на дипломатической работе. Служил генеральным консулом в Смирне (Турция) и Стокгольме. С 1917 г. сотрудник московского отделения нью-йоркского Нэшнл Сити Банка. В 1918-1921 генеральный консул в Иркутске. Затем был на такой же должности в Сингапуре (1921-1925), в Ванкувере (1925-1929) и Вене (1929-1935), после чего вышел в отставку. Женат на Саре Жозефине Бэттл. Скончался 2 февраля 1946 г. в Ванкувере (Канада).
О том как следователь Н.А. Соколов «покинул поезд», мы расскажем далее. Пока же заметим, что американский дипломат был автором книги «The allies in Siberia. Unknown Binding», вышедшей в 1921 г. Его отчеты и докладные записки, касающиеся гражданской войны в Сибири, Чехо-Словацкого легиона и американской политике хранятся в его фонде в Гуверовском институте. Множество других документов из его архива находятся также в архиве Калифорнийского университета в Окленде.
Недавно был выставлен на продажу 18-страничный документ, написанный Эрнестом Ллойдом Харрисом около 1920 г. В нем, говорится в аннотации, изложены подробности убийства Царской Семьи и роль американского дипломата в спасении от большевиков Княгини Елены Петровны, супруги Князя Иоанна Константиновича и дочери Сербского Короля Петра.
Кое-что об обстановке в Верхне-Удинске накануне отъезда пишут английские журналисты Саммерс и Мангольд, подавая – понятное дело – и без того трагические события в нарочито заостренном тоне.
«…Соколов, – пишут они, – в панике обратился за помощью к британскому должностному лицу, капитану [Брюсу] Бэйнсмиту, которого мы нашли в 1975 году в Корнвилле. Капитан Бэйнсмит вспомнил о формировании специального поезда, для того, чтобы вывезти следователя, который был к тому времени “в нервном и испуганном состоянии”».
Из Верхне-Удинска в Харбин Н.А. Соколов выехал на американском консульском поезде.
На железнодорожных путях станции Верхне-Удинск.
Описание этой поездки мы находим в воспоминаниях капитана П.П. Булыгина, опубликованных в 1928 г. в рижской газете «Сегодня»:
«Генерал Дитерихс понял опасность Читы для следствия. Атаман явно был среди врагов. Надо было вывозить следственный материал через Читу на Восток скрытно. По его приказанию, я заказал большой цинковый ящик, в который и был уложен весь следственный материал. Ящик был передан полковнику Муру, командиру американского полка, стоявшего в то время в Верхне-Удинске и уходившего теперь во Владивосток. Ящик был передан, как частные вещи генерала Дитерихса.
Полковник Мур обязался доставить его в Харбин и передать высокому комиссару Англии Лэмпсону или его помощнику консулу во Владивостоке [впоследствии в Харбине] Ходсону [Дж.С. Хадсону]. […]
Консульство США в Харбине.
Следователю Соколову генерал Дитерихс дал письмо Лэмпсону, в котором он просил английского представителя переправить в Лондон следственный материал, следователя и двух состоящих при нем офицеров.
Американский обслуживающий персонал железнодорожных составов в России. 1919-1920 гг.
Эшелон американского полка тронулся. К концу поезда был прицеплен служебный вагон Соколова. При подъеме на [Яблоновый] хребет эшелон был разделен на две части. Первая часть с вагоном полковника ушла вперед; наша отстала [в отдельном издании мемуаров: задержана из-за ссоры между атаманом Семеновым и отступающими чехами, которая закончилась бы кровопролитием, если бы не вооруженное вмешательство японцев].
Когда мы, наконец, пришли в Читу, полковника Мура там давно не было. С большим трудом удалось устроить разрешение атамана Соколову поехать в Харбин для допроса, я и Грамотин получили от атамана бумаги и деньги на обратный путь в Европу».
Продолжение следует.