Первая публикация этой статьи в газете «Русский вестник» в 2000 году (№41-42. С. 13) далась не без труда. Мой друг, главный редактор А.А. Сенин не сразу решился опубликовать этот материал, переданный ему задолго до прославления Царственных Мучеников. Ведь одно из первых сообщений о «находке» т.н. «Завета Государя» было опубликовано именно в этой газете (1998. № 1-2. С. 14).
Сделал это Алексей Алексеевич лишь после того, как получил от старца Николая Псковоезерского ответ на возникшее у него недоумение.
Благодаря сохранившейся записи известна даже точная дата последовавшего ответа: 24 сентября 2000 года.
«Если будет разъяснение, – сказал Старец, – это не будет грешно и это не будет наговор на Государя».
Интересно, что та же статья не смогла быть опубликованной в другом православно-патриотическом издании из-за настойчивых просьб одного из «популяризаторов» «чудесно обретенной книги», «аргументировавшего» свою позицию тем, что нельзя же, мол, этого делать, поскольку многие уже поверили.
О том, насколько своевременным был этот шаг, свидетельствует появление публикаций, где более чем смелые предположения выдаются уже за непреложный исторический факт (без всяких оговорок).
Имею в виду, в частности, писания православного публициста Юрия Воробьевского, о которых подробнее смотрите в самой статье, приводящейся нами не по газетной публикации, а по книжной, исправленной и дополненной, вошедшей в наш сборник «…И даны будут Жене Два Крыла» (М. «Паломникъ». 2002).
Уже первые сенсационные статьи («найдена Библия Государя!») вызывали вопросы: кто-то, пожелавший остаться неизвестным, пришел в псковский храм Святого Благоверного Великого Князя Александра Невского, положил на стол церковной библиотеки ветхую Библию и, сообщив о ее прежнем владельце, скрылся в неизвестном направлении.
Прямо детектив какой-то.
Храм Святого Благоверного Великого Князя Александра Невского в Завеличье (Псков). Построен в 1907-1908 гг. для 96-го пехотного Омского полка по типовому проекту воинского храма.
По странному стечению обстоятельств, уникальный подносной экземпляр изданной в Царствование Императора Николая II истории этого полка, подаренный 14 марта 1902 г. его офицерами своему командиру, с середины 1970-х гг. находится в моем собрании.
Последующие публикации, вопреки ожиданиям, нисколько не прояснили, на чем, собственно, зиждится уверенность распространителей вышеприведенной версии в том, что Библия эта принадлежала именно Государю. А если все-таки принадлежала, то опять-таки неясно, на чем основано утверждение, что Царь-Мученик делал эти пометки именно до и сразу же после отречения.
«Книгу, – пишет в статье “По слову Святого Завета” Т.Л. Миронова, – принесли год назад в церковь святого благоверного князя Александра Невского, что во Пскове. Кто принес – осталось неизвестным, так получилось» (Русская идеология. Православный богословский церковно-монархический сборник. М. «Лествица». 2000. С. 377).
Так всё «просто» и «ясно», что и прибавить нечего.
Татьяна Леонидовна Миронова – ученый-филолог, специалист по старославянским и древнерусским письменным памятникам, с 2003 г. доктор наук.
Ничего нового не принесла и книга «Завет Государя» (М. «Лествица». 2000), в которой фототипическим способом воспроизводится вся эта книга. В документе экспертизы читаем: «В феврале 1997 года частное лицо (пожелавшее остаться неизвестным) пожертвовало в библиотеку церкви св. Александра Невского книгу «Ветхий Завет» (С. 529).
Попробуем сформулировать несколько вопросов по поводу обстоятельств, которые не могут не вызывать недоумение.
Почему, скажем, Император Всероссийский предпочел пользоваться Библией на русском языке в издании Библейского общества, напечатанной в Англии в конце XIX в. (Воробьевский Ю. Путь в Апокалипсис. Падут знамена ада. М. 2000. С. 356)? Есть ли по этому поводу указания в каких-либо документах или воспоминаниях? Не противоречит ли это, наконец, последним?
Приходится констатировать факт, что единственное пока что доступное свидетельство о принадлежности Библии Государю Императору таинственного инкогнито («со слов этого лица, данная книга была найдена в вагоне императорского поезда в марте 1917 года на станции г. Пскова» – с. 529-530) – даже при очень сильном желании – нельзя признать достоверным.
[Даже позднейшее, подкорректированное уже после публикации нашей статьи, «свидетельство» о. Олега Тэора столь же туманно.
Вот фрагмент из статьи, опубликованной 17 февраля 2016 г. в газете «Псковская провинция» журналисткой Ульяной Михайловой:
«Одни говорят, что Ветхий Завет пожертвовала храму пожилая псковичка. По одной из версий книга чудесным образом была найдена в разграбленном вагоне императорского поезда и перешла женщине на хранение от родственников. Другие где-то слышали, что дарителем был мужчина, пожелавший остаться неизвестным. Якобы он зашел в храм, положил на стол книгу и, сообщив, что она принадлежала царю, скрылся в неизвестном направлении. Впрочем, у настоятеля своя версия событий, опровергающая все предыдущие.
– Ветхий Завет отдал мне племянник ветерана Великой Отечественной войны, принявшего потом духовный сан, – вспоминает протоиерей Олег Тэор. – Будучи еще мальчиком, он приходил к дяде в гости и поинтересовался однажды, что это за книга. А тот рассказал, что она принадлежала царю Николаю Второму. Якобы или сам император, находившийся в вагоне поезда перед отречением от престола, или кто-то из его подданных передал книгу родственнику дяди со словами “возьми и храни”. То же самое дядя сказал и своему племяннику, отдавая ему ценную реликвию. Новый владелец неофициально провел экспертизу книги, подтвердившую, что пометки на полях и в тексте сделаны царем. Я очень хорошо знаю этого человека, и пока что не могу назвать его имени. Но Ветхий Завет царя он также передавал мне со словами “возьми и храни”...»
http://www.province-pskov.ru/province/2016/321/4309
Примечание 2017 г.]
Настоятель храма Св. Благоверного Великого Князя Александра Невского митрофорный протоиерей Олег Тэор (1944 г.р.), председатель Псковского епархиального Отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями.
Как известно, Императорский поезд прибыл в Псков 1 марта после семи вечера и пребывал здесь до ночи со 2 на 3 марта, когда отправился в Могилев. События этих нескольких часов хорошо документированы многочисленными воспоминаниями очевидцев и дневником самого Государя. Трудно предположить, чтобы в столь насыщенное встречами, разговорами, прогулками и работой за письменным столом непродолжительное время Государем были перечитаны обширные библейские тексты, да еще сделаны в них пометки.
В любом случае, нет абсолютно никаких оснований и доказательств для датировки пометок 1-2 марта 1917 г. (как и любой иной).
Неясна сама цель этих заметок. Если они сделаны для себя, то как можно было эту книгу с пометками просто так оставить в вагоне поезда. Если же заметки предназначались для других, то они должны были быть переданы в надежные руки. Такие люди в тот момент еще были при Государе.
Вообще же весьма маловероятно, чтобы Государь сам, по своей воле, расстался с собственной Библией. Из описи икон, святынь и духовных книг, оставшихся после цареубийства, видно, что подобными книгами Царственные Мученики дорожили и всюду возили с собой.
Известна, например, Библия Государя, подаренная Ему, еще Наследнику Цесаревичу, Матерью – Императрицей Марией Феодоровной. Именно эта Библия сопровождала Царя-Мученика сначала в Тобольск, а затем и в Екатеринбург. Следствием она была обнаружена в Ипатьевском доме, а затем, среди других вещей, принадлежавших Царственным Мученикам, передана сестре Императора – Великой Княгине Ксении Александровне, которая позднее пожертвовала ее в Храм-Памятник в Брюсселе.
Ознакомившись с воспоминаниями очевидцев, описывавших в том числе и особенности режима Царского поезда и его охраны, невозможно даже представить, чтобы кто-то в Пскове зашел в вагон, да еще в личные покои Императора, взял там книгу и вынес ее из поезда.
Таким образом, Библия Государя никак не могла быть ни обретена, ни изъята, ни тем более найдена в Императорском поезде в Пскове 1-2 марта 1917 года.
Следовательно, в предоставляемой нам (читателям) информации содержится явная грубая ложь, не заметить которую распространители вышеизложенной версии (протоиерей Олег Тэор, афонский иеромонах Ефрем, Т.Л. Миронова, издательство «Лествица») не могли (или не захотели?). Посему мы, читатели, вправе требовать от распространителей подобной, пока что бездоказательной, информации четких, вразумительных и исчерпывающих ответов на поставленные вопросы.
Иеромонах Ефрем (Красовский) – автор «Пастырского слова» к книге «Завет Государя» (М. «Лествица». 2000).
Родился в 1952 г. в семье русских эмигрантов. Окончил Свято-Троицкую семинарию в Джорданвилле (1980), пострижен в монахи рукоположен в сан иеродиакона. В 1993 г. лишен сана на Архиерейском Соборе Зарубежной Церкви за принятие сана от греков-старостильников. Подвизался на Афоне в скиту Каруля. С начала 2000-х перебрался в Россию, являясь пропагандистом «чина всенародного покаяния».
На многих магически действует заключение почерковедческой экспертизы. Что делать, привыкли мы верить науке. Даже некоторые батюшки – почитатели Святых Царственных Мучеников – потихонечку от церковного народа верят, что «екатеринбургские останки», захороненные в Петропавловском соборе Петербурга, – подлинные св. мощи. Ведь шутка ли: сама меж-ду-на-род-ная экспертиза подтвердила.
В нашем случае принадлежность Библии Царю-Мученику подтверждает Псковское областное УВД, сделавшее это на основе всего трех слов и нескольких букв, написанных карандашом: «До конца книги» и «см. 9 гл.».
(Причем некорректность такого «исследования» очевидна и для неспециалиста: сравнивать книжные маргиналии следовало бы с таковыми же, имеющимися в архивах, а отнюдь не с записями в дневниках, записных книжках, и уж тем более не с официальным письмом: ни один серьезный суд не сможет «опереться» на такие «доказательства».)
В связи с этим позволю себе напомнить читателям о не столь давних попытках А.Н. Грянника отождествить Царственных Мучеников с сухумской семьей Березкиных и ее окружением. Двухтомник его, вышедший 50-тысячным тиражом в 1993 г. в Риге, по странному «совпадению» называется «Завещание Николая II». Там тоже специалисты Латвийской научно-исследовательской лаборатории судебных экспертиз и криминологии при Министерстве юстиции Латвии все подтвердили. Жив, мол, остался Император и его Семья. Проживали в Сухуми, скончались своей смертью. И все как полагается: бланки, подписи, печати.
Но как же быть с благословением Патриарха? – спросят некоторые. – А разве оно было? – ответим вопросом на вопрос. – В книге, изданной «Лествицей» (кстати, так добротно и при этом так дешево сейчас книги не издают) приведено личное письмо Святейшего протоиерею Олегу Тэору, в котором содержится лишь благодарность «за переданные ксерокопии экспертизы УВД» и «за копию соответствующих библейских текстов». Принадлежность пометок в Библии Императору Николаю II самим Святейшим нигде не признана. Речь идет лишь об экспертизе, «определившей подлинность», а также о «пометках подобного рода»; не об этих конкретно, а о подобных. Так что нужно учиться просто спокойно читать написанное, не выдумывая ничего сверх написанного.
Обложка книги «Завет Государя», вышедшей в 2000 г. в издательстве «Лествица».
Псковский журналист Ульяна Михайлова, со слов о. Олега Тэора, утверждает: «…Несколько лет назад типография издала сто факсимильных копий царского Ветхого Завета».
http://www.province-pskov.ru/province/2016/321/4309
Многих, понятно, после спокойных взвешенных слов Святейшего, несколько сбивает тон издательского предисловия (при этом просим обратить внимание на особенности неиспользования прописных букв):
«Со страхом Божиим и любовью открой сию книгу, подлинник которой держал в своих руках последний русский царь-мученик Николай II. Книга эта, “Ветхий Завет”, была с государем в царском поезде во Пскове в феврале-марте 1917 года, во дни тяжких раздумий и горячих молений помазанника Божия о судьбах своего народа и православного царства. […] И так, час за часом, между раздумьями о все новых предательствах и мятежах и сугубыми моленьями ко Спасителю и Его Пречистой Матери, государь, водимый Высшей Силой, создавал Завет – обращение к современникам и потомкам. […] Внимательно знакомясь с копией принадлежавшей государю книги, благоговейный исследователь сможет по чередующимся в тексте пометкам проследить день за днем совершавшуюся работу. Боголюбивый и благочестивый читатель, следуя за государевой рукой, сможет услышать его призыв к нам, грешным, внять богодухновенным словам Священного Писания…»
Царские святыни из музея при псковском храме Св. Благоверного Великого Князя Александра Невского.
Прежде чем продолжить, прервемся, чтобы обратить внимание на два немаловажных момента из приведенного издательского предисловия.
Первое наше замечание касается «чередующихся в тексте пометок».
С точки зрения здравого смысла трудно, например, объяснить факт (если верить нынешним владельцам книги и ее публикаторам), что в течение двух дней пребывания во Пскове (как они утверждают) автор заметок прибег, по крайней мере, к четырем системам отметок: подчеркиванием графитовым карандашом серого цвета, «химическим» карандашом, фиолетовыми чернилами и, наконец, черными чернилами.
И кстати уж, о возможности самих этих пометок. Могилевский губернатор А.И. Пильц вспоминал о том, как просил Государя оставить на книге из губернаторской библиотеки, которой пользовался Царь, памятную отметку. Возвращая ему книгу, Император сказал: «Вы просили написать на книге, Я ее читал, но на самой книге я этого не сделал, Я так люблю книги, что никогда не позволяю Себе пачкать их. Я написал на особом листке бумаги» (Пильц А. Из личных воспоминаний о Государе Императоре // Сборник статей, посвященных памяти Императора Николая II и Его Семьи. София. 1930).
Уточним: в воспоминаниях говорится о книге, повествующей об Отечественной войне 1812 года. В нашем случае речь идет о Слове Божием!
Второе наше замечание касается предложения издателей книги «благоговейному исследователю»: используя эти пометки, «проследить день за днем совершавшуюся работу».
Значит всё же не один или два дня должна была бы (исходя даже из объема текста) идти такая работа. Сторонники же вышеприведенной версии отпускают на нее всего несколько часов!
В конце книги «Служба святым Царственным Мученикам и страстотерпцам с приложением акафиста Царю и великомученику Николаю» («Лествица». 1999), благословленной семью архиереями, читаем о «строках, подчеркнутых царем мучеником в ночь перед отправкой телеграммы начальнику Генерального Штаба 2 марта 1917 г.» (Здесь также весьма характерно употребление прописных букв: «Генеральный Штаб», в представлении издателей, гораздо значительней «царя мученика»).
Создатель музея – отец Олег Тэор.
У современного православного публициста и беллетриста Юрия Воробьевского в его рассчитанных на самого широкого читателя очерках также нет и тени сомнения в подлинности «Царской Библии».
«Опытные эксперты УВД Псковской области» первого варианта его очерка («Путь в Апокалипсис. Падут знамена ада». М. 2000. С. 356) в последующей отдельной книжке выросли вообще до «опытных экспертов МВД», которые «однозначно подтвердили» всё, что требовалось доказать («Бог и Царь». 2000).
Юрий Юрьевич Воробьевский – журналист, публицист и писатель. Свыше 10 лет (с 1978 г.) работал в ТАСС, затем (с 1991 г.) на первом канале телевидения, где в сотрудничестве с А.Г. Дугиным выпустил документально-публицистический сериал «Тайны века», посвященный «оккультным корням фашизма», основанный на материалах Особого архива КГБ СССР. Один из создателей журнала «Русский дом». Автор популярных в православно-патриотической среде книг, многие из которых были им экранизированы и распространены на видеоносителях.
После этого, понятно, с читателем можно делать все, что угодно (прошу также обратить внимание на особенности неиспользования автором прописных букв и Императорского титула): «Он взял в руки Ветхий Завет… тонко заточенным графитовым карандашом Николай II подчеркнул… Николай II читал о продвижении Исаака в новые земли… Здесь карандаш оторвался от бумаги. Царь-искупитель задумался. Но был он спокоен. Голос его совести был созвучен Вести Свыше». «Царская Библия… В ней – разговор императора не только с Богом, но и со всеми нами» (С. 17, 19-20).
Подобно появившемуся в первом акте пьесы ружью «тонко заточенный графитовый карандаш» выстрелил в последнем акте постановки: «Было 1 марта… В ночь на второе Государь подписал документ, который впоследствии и будут называть Манифестом. Подписал – впервые в истории графитовым карандашом. Тем [!??], которым подчеркивал слова в Священном Писании» (С. 19).
Как все просто: там карандаш, здесь карандаш. Тот самый карандаш. К чему и эксперты?.. А называется всё это, мягко говоря, введением читателя в заблуждение с известными только «писателям» целями.
И действительно, люди, будучи подготовленными эмоциональными, но совершенно бездоказательными подобными писаниями, по свидетельству самовидцев, берут эту книгу, и даже не раскрывая ее, крестясь, целуют.
Делают они это, нисколько не задумываясь над тем обстоятельством, что издать книгу такого состава до марта 1917 года можно было, пожалуй, лишь за границей. Духовная цензура в Российской Империи не могла дозволить издание Ветхого Завета отдельно от Нового. Вот почему и у Императора Всероссийского не могло быть такой книги. (Ведь отличался же Православный Царь от деятеля партноменклатуры, почитывавшего дома книжки советологов и кремленологов, а также под грифом «для служебного пользования».)
Правда, в наши дни, за отсутствием духовной цензуры, можно издавать отдельно не только Ветхий Завет, но и Пятикнижие Моисеево – Тору (дело раньше неслыханное!), спрятав ее под обложкой с Императорской короной и монограммой Царя-Мученика да еще снабдив ее звучным названием «Завет Государя».
[Тут будет кстати вспомнить о том, как в 1824-1825 гг., по указанию верховного священноначалия, на кирпичных заводах было сожжено несколько тысяч экземпляров напечатанного Библейским обществом отдельного издания Пятикнижия в русском переводе.]
«Библия Государя».
Если внимательно приглядеться, есть в «Библии Государя» и еще некоторые «странности».
Рассмотрим единственные две (!) буквенные пометки, приписываемые экспертами Государю. Первая («До конца книги») особо выделяет текст Исхода (главы 35-40), во всех подробностях описывающего Моисееву скинию, в том числе жертвенник и само жертвоприношение. Другая пометка в начале книги Левит («см. 9 гл.») описывает жертвоприношение Аарона.
В конце главы особо выделены слова: «Тогда явилась слава Господня всему народу: Огонь вышел от Господа и сжег на жертвеннике всесожжение и тук. Видя сие, весь народ воскликнул от радости и пал на лице свое» (Лев. 9, 24).
Что же, выходит, Православный Царь-Мученик готовил Сам Себя и всю Свою Семью в жертву, но в жертву ветхозаветную, отмененную Жертвой Господа нашего Иисуса Христа? Никто и никогда не поверит этому.
Все это, пожалуй, могло интересовать лишь убийц нашего Государя и Царя, прямых потомков убийц Господа нашего Иисуса Христа и Царя царей.
Известно, что день цареубийства «странным» образом совпадает с теми сроками, когда Ветхому Израилю предписывалось совершение жертвоприношений. В книге Левит (23, 18-19) читаем: «Вместе с хлебами представьте семь агнцев без порока, однолетних, и из крупного скота одного тельца и двух овнов; да будет это во всесожжение Господу […] Приготовьте также из стада коз одного козла в жертву за грех, и двух однолетних агнцев в жертву мирную». Итак, семь агнцев без порока – точно по числу Святых Царственных Мучеников.
А всего (без учета жертвы мирной) закланию подлежало ровно одиннадцать, то есть опять-таки точно по числу жертв в Ипатьевском доме.
Заметьте, что из 32 Царских приближенных и слуг, вывезенных из Тобольска в Екатеринбург, в подвале убили лишь четверых, с тем, чтобы в совокупности с семью Царственными Мучениками общее число закланных составило именно одиннадцать, выведя из дома буквально накануне жертвоприношения двенадцатого – поваренка Л. Седнева (не избежавшего, впрочем, как и прочие Царские слуги, смерти в застенках одной из боен ЧК, причем в самое ближайшее время).
В «Пастырском слове» к книге «Завет Государя» иеромонах Ефрем призывает: «Да не смущает читателя сего «государева завета» то, что св. царь-мученик пользовался Ветхим Заветом». – Но ничего не можем поделать с собой: смущает, и даже очень. Издание Пятикнижия Моисеева под названием «Завет Государя» смущает, прежде всего, нашу православную совесть. Твердо веруем: не мог Царь-Мученик завещать Православной Руси Тору.
Храм Св. Александра Невского в Завеличье.
POSTSCRIPTUM 2017 г.: К сожалению, наши опасения, высказанные нами еще в 2000 г., оказались, не безпочвенными.
«В Пскове хранится Ветхий Завет последнего российского императора» – таков заголовок из приводившейся уже нами статьи, опубликованной год назад в газете «Псковская провинция».
Один из снимков, сделанных в музее фотографом Павлом Дмитриевым, так и подписан: «Личный Ветхий Завет императора Николая II».
А вот реклама уже из официального издания Паломнического центра Московского Патриархата «Православный паломник». В «Вашем путеводителе по святым местам» пропагандируется созданный о. Олегом Тэором при псковском храме, в котором он служит, музей, в котором «хранятся сотни реликвий, среди которых ЛИЧНЫЙ (выделено нами. – С.Ф.) Ветхий Завет императора Николая II».