Дом общины чуриковцев в Вырице. Современный снимок.
«Братец Иоанн» и Царский Друг (окончание)
23 июня 1906 г. в Вырице под Петербургом отмечали новоселье в просторном двухэтажном доме с башенкой на левом берегу реки Оредеж с большой залой для проведения бесед. В ближайшие годы там возникнет целый поселок последователей И.А. Чурикова. Многие из этих построек сохранились и до сей поры.
Скорее всего, именно там и сделана была та групповая фотография с Г.Е. Распутиным, с которой мы начали наш рассказ. Позади группы на снимке высокий деревянный забор. (Такого же типа изгородь мы нашли в современной Вырице.)
Деревянный забор на снимке с Г.Е. Распутиным.>
Забор одного из домов в Вырице. Снимок Т. Черемисиной.
Григорий Ефимович молодой. Возможно, это как раз 1906, 1907 или 1908 годы. И еще одна временная привязка: нынешние «чуриковцы» пишут, что у них с давних пор существует традиция фотографироваться всей общиной в праздник Пресвятой Троицы. В 1906 г. Троица приходилась на 21 мая, в 1907 г. выпала на 10 июня, а в 1908-м – на 1 июня. Судя по доступной нам сегодня хронологической канве жизни Григорию Ефимовича, в это время (во всех трех случаях) он находился в Петербурге. Некоторое сомнение вызывает лишь каменная постройка, видная за забором в правой части снимка. Так что, возможно, это и Петербург, где по адресу: Петровский парк, д. 1, – принимал в 1905-1912 гг. А.И. Чуриков.
Что касается Вырицы, то там (неподалеку от станции, у Сиверского шоссе) 10 сентября 1906 г. был заложен, а в 1908 г. освящен храм Святых апостолов Петра и Павла. Одним из первых жертвователей на него был И.А. Чуриков, средства от которого были приняты Церковью.
Деревянный храм Апостолов Петра и Павла в Вырице. Строилась по проекту Н.И. Котовича на средства местных домовладельцев, среди которых был и И.А. Чуриков. Фото Т. Черемисиной.
С декабря 1907 г., после перевода о. Владимiра Галкина в другой храм, бразды настоятеля принял о. Димитрий Димитриевич Кратиров (1875†1952) – сын обер-офицера из Кадникова, назначенный священником в Спасо-Колтовский храм в 1904 г. вскоре после рукоположения (1903) и окончания Петербургской Духовной академии (1900). После 1911 г. он служил в разных петербургских храмах. Пореволюционная его судьба была обычной для духовенства того времени: его не раз арестовывали, заключали в лагерь. В годы войны о. Димитрий, оказавшийся на оккупированной территории, выехал в Германию. Последним его местом служения в 1945-1947 гг. был русский Вознесенский собор в Берлине.
2 августа 1911 г. настоятелем Спасо-Колтовского храма назначили священника Николая Никаноровича Сперанского (1869†1918), начавшего здесь служение в 1908 г. На этой должности он состоял ровно четыре года (до 12 августа 1915 г.), замученный большевиками, он стал одним из первых петербургских священномучеников, входящих ныне в Собор Санкт-Петербургских и Ладожских Святых.
Последним настоятелем Спасо-Преображенской церкви в предреволюционное время (с 22 сентября 1915 г.) стал сын о. Владимiра – священник Михаил Владимiрович Галкин (1885–1930), служивший здесь с 6 августа 1911 г.
О дореволюционной жизни о. Михаила известно сравнительно мало. До 1911 г. он служил в храме Старо-Ладожского монастыря. Проживал 26-м доме по Большой Спасской, был редактором-издателем журнала «Трезвые всходы». Мы уже писали об увлечении его трезвенничеством. Кроме уже приведенных нами изданий, он написал прочувствованный очерк памяти почившего Петербургского владыки Антония (Вадковского), поддерживавшего, как известно, это движение.
Все три последних настоятеля, безусловно, хорошо знали не только И.А. Чурикова, но и Г.Е. Распутина. Григорий Ефимович положительно относился к движению трезвенников, но как он относился к человеку, возглавлявшему его?
Об их ранних взаимоотношениях, кроме снимка, о котором идет речь, практически ничего не известно.
Некоторые данные, правда в искаженной оптике миссионера И.Г. Айвазова, содержатся в его биографическом очерке о митрополите Владимiре (Богоявленском), опубликованном вскоре после убиения Владыки. В нем упоминается известный правый писатель и журналист князь В.П. Мещерский (1839†1914), издатель консервативного журнала «Гражданин», личный друг Императора Александра III, в последние годы жизни находившийся в тесном общении с Г.Е. Распутиным: «Помню, как митрополит Владимiр воспылал святым гневом на шумевшего в “Гражданине” великосветского князя Мещерского, который, под давлением Распутина, дерзко выступил на защиту Чурикова… Моя отповедь князю: “Любовь не безчинствует”, – доставила утешение Старцу-Архипастырю, который особенно бдительно следил за кознями против Церкви и домогательствам в ее недрах Распутина. Само выступление князя Мещерского против митрополита Владимiра в связи с “чуриковщиной” было просто услугою князя Распутину, которому незадолго пред сим митрополит Владимiр отказал в “особом приеме”. Четыре раза Распутин являлся к митрополиту Владимиру на общие приемы, и все домогался, чтобы Архипастырь принял его “особо, вечерком, по важному делу…”, но всегда из уст Архипастыря Распутин слышал суровый отказ […] Несколько раз он приезжал к митрополиту Владимiру во внеприемное время, просил принять его, но митрополит Владимiр всегда через келейника отказывал».
Еще одно свидетельство о заступничестве Г.Е. Распутина за И.А. Чурикова содержится в книге А.С. Пругавина, близко знавшего «братца» и сочувствовавшего его делу.
Об этих контактах молчат, к сожалению, и современные последователи учения «братца», занимающиеся изучением его биографии. Это можно понять: к чему усложнять и без того непростую ситуацию вокруг И.А. Чурикова.
К тому же существовала и некоторая обида. Дело в том, что в свое время было обнародовано высказывание Григория Ефимовича, в целом комплиментарное для «апостола трезвости», но содержащее все же осторожный упрек: «Конечно, братец Иван Чуриков пользы много сделал… Вот тут-то и лежит доказательство, что на народ добрым словом нужно действовать, а что касается его отлучения от Св. Причастия, то пожалуй, он и сам виноват… Ведь в Св. Синоде не глупые люди сидят… Знают, о чём говорить, и что просить… А он заупрямился, не хочет… Кто же тут виноват… Говорят так нельзя, а он: “можно”… Ну, и пеняй на себя… Что посеешь, то и пожнешь…»
Вездесущие газетчики тут же попытались вбить клин между двух «попавших в случай» крестьян. Приведенное высказывание Г.Е Распутина было опубликовано 17 июня 1914 г., а через полторы недели произошло известное покушение в Покровском, высказаться по поводу которого попросили И.А. Чурикова. Даже из слов журналиста видно, что Ива Алексеевич очень не хотел говорить на эту тему:
«Братец Чуриков, вначале долго отказывался от беседы, ссылаясь на то, что он живет в стороне от политики и потому не может высказаться о событии, как о явлении политическом, но всё же высказал свое мнение о личности Распутина и о мотивах покушения.
На наш вопрос, какую роль сыграл Распутин в жизни русского простонародья, Чуриков ответил:
– Хорошо, что он из народа вышел; он знал народ, любил его и радел о мужике, простом и забитом; он всегда говорил: грамота нужна, свету мало, водка одолела; он – человек сильный и много мог бы принести пользы и трезвенному делу; только люди из народа могут принести пользу народу, и только верующие безхитростно спасут Царствие Божие на земле от поругания фарисеев!
– А правда ли, братец, что Распутин способствовал вашему отлучению?
– А Бог с ним! Я на него не в обиде, и по христиански да и просто по человечески мне его жалко.
– А скажите, может ли быть, что убийца хотела испробовать его святость и неуязвимость?
– Всё может быть, сынок, – и пока народ верой истинной не просветится, всё может случиться! Ну, прощай, сынок, недосуг мне, – заторопился Чуриков видимо избегая дальнейшей беседы».
В приведенном отрывке ясно видны отголоски разговоров, которые вели эти двое, общаясь друг с другом. Вместе с тем, что касается последних рассуждений о причастности якобы Г.Е. Распутина к отлучению А.И. Чурикова, об «испытании святости», то мы не можем быть уверенными, что приведенные нами высказывания И.А. Чурикова, известные нам только в изложении газетчика, являются подлинными.
Есть данные о том, что Г.Е. Распутин после своего выздоровления еще раз вмешался (и весьма успешно) в судьбу И.А. Чурикова. Произошло это уже при последнем министре внутренних дел А.Д. Протопопове, заступившим на этот пост 16 сентября 1916 г. и тесно общавшимся с Григорием Ефимовичем. Вмешательство это предотвратило планировавшийся третий арест И.А. Чурикова.
Этот факт говорит о многом: не стал бы Г.Е. вступаться за явного еретика и сектанта. Сам Григорий Ефимович, к сожалению, слишком хорошо знал, как делают таковыми. Учитывая свой личный горький опыт, он, безусловно, прекрасно понимал суть конфликта и возможные опасные для И.А. Чурикова и его сторонников последствия.
Не прерывались связи Г.Е. Распутина и со Спасо-Колтовским храмом. Сохранились данные, что он не раз бывал там вместе с митрополитом Питиримом (Окновым), новым (с 23 ноября 1915 г.) Петроградским Преосвященным.
«Распутин, – писали уже после его убийства газеты, – часто посещал эту церковь, встречал его торжественно настоятель, выходя с крестом. Церковь находится под особым покровительством митрополита Питирима. Владыка иногда совершал в этой церкви богослужение, на котором всегда присутствовал Распутин, причем старец имел обыкновение прибывать в храм значительно позже митрополита. Церковная служба начиналась до прибытия Распутина».
Полицейское наблюдение 24 января 1916 г. зафиксировало один такой случай в связи с полугодовой памятью кончины протоиерея Владимiра Галкина, в 1904-1907 гг. бывшего настоятелем этого храма: «В час. 20 мин. вечера Распутина на моторе с Головиной и Добровольской поехали в церковь Спаса, что в Колтовской на Б. Спасской улице, где было совершено митрополитом Питиримом всенощное заупокойное богослужение в память умершего протоиерея-настоятеля этого храма, основавшего духовно-нравственные беседы».
В записи упоминаются ближайшие почитатели старца: Мария Евгеньевна Головина (1891†1972) или, может, ее мать Любовь Валериановна (1853†1938), и Мария Семеновна Добровольская (1887†?), урожденная Авчухова, жена Ивана Ивановича Добровольского (1868†?), инспектора народных училищ Царскосельского уезда. Супруги эти гостили однажды у Распутиных в Покровском.
Сама кончина Григория Ефимовича оказалось связанной со Спасо-Колтовским приходом, к которому относились Крестовский и Петровский острова, с моста соединявшего которые было сброшено тело Царского Друга. На фотографиях из т.н. «полицейского альбома», в котором были собраны фотографии найденного тела, хорошо видна домовая церковь Святителя Николая при убежище престарелых артистов, приписная к Спасо-Колтовскому храму.
Большой Петровский мост. Слева здание Убежища престарелых сценических деятелей. Фото 1917 г.
«Общий вид местности у Петровского моста». Часть панорамного снимка из «Полицейского альбома». В правом верхнем углу виден храм Святителя Николая Убежища престарелых сценических деятелей. Государственный музей политической истории России в Петербурге.
После убийства Григория Ефимовича газеты между прочим сообщали: «Причт Спасо-Колтовской церкви намеревался особенно торжественно почтить память покойного. Новая Спасо-Колтовская церковь находится на Петроградской стороне и сооружена отчасти на средства, собранные при посредстве Распутина. При церкви имеется женское училище».
Действительно, известно, что в 1916 г. храм был отремонтирован и украшен новой росписью, как отмечали, в «васнецовском» стиле (подобно Св.-Владимiрскому собору в Киеве). В том же году в Спасо-Колтовскую церковь доставили из Сарова весьма чтимую потом икону Преподобного Серафима. Появление этого образа здесь также было делом не случайным. Дело в том, что около храма некогда был погребен иеросхимонах Иоанн, основатель и первый настоятель Саровской пустыни.
Продолжение следует.