Прохождение румынский воинских частей по Кишиневу. Июль 1941г.
Испытание войной (продолжение)
«О Кишиневе я вздохнул…»
А.С. ПУШКИН.
Сегодня у нас есть возможность посмотреть на войну «с противоположной стороны», что бывает не только интересно, но и поучительно.
Вот что пишет, к примеру, в статье «Освобождение Кишинева» современный румынский историк Георге Тиника:
«Первая румынская танковая дивизия начала наступление 16 июля на рассвете, в 3:30 утра, ведя огонь “только при виде врага”, чтобы предотвратить “излишние разрушения города или удары по румынскому населению”.
Тактическая группа “Запад” полковника Константина Нистора, укрепленная боевыми машинами майора Г. Спиреску, атаковала с северо-востока и к 8:00 утра заняла район Старой Почты.
Скорость продвижения румынских частей оказалась неожиданной для советских войск, которым до сих пор удалось взорвать и поджечь основные учреждения и здания города (мэрии, Митрополии, железнодорожного вокзала, казарм и т.д.).
Кишинев в огне. 16 июля 1941 г.
В 8:30 утра румынские танковые части ворвались в город и, без
пехоты и артиллерийской поддержки, инициировали действия, направленные
на полное поражение противника.
Подполковник Бенедикт Отто, офицер штаба, проник в город с третьей
боевой транспортной частью капитана Грабински. Они застали врасплох
и уничтожили кавалерийский эскадрон и батарею тяжелой артиллерии недалеко от Митрополии и Центрального парка.
Между тем, младший лейтенант Маринеску поднял трехцветный
румынский флаг на шпиле церкви Святой Троицы в присутствии людей,
которые вышли их встречать.
Серия румынских почтовых марок с надпечаткой даты в память освобождения Кишинева.
Генерал Иоан Сион, командир танковой дивизии, получил поддержку
жителей всего города, которые сообщили ему о “мерах, принятых советскими войсками”, о путях отступления, о заминированных зданиях, партизанских ячейках или небольших подразделениях, которые остались для ведения огня по румынским войскам.
К 6:30 вечера первая бронетанковая дивизия и передовые части, принадлежащие 72-й немецкой пехотной дивизии, ворвались в город и, при поддержке артиллерии, уничтожили остатки советского сопротивления в юго-восточной части города.
Вечером того же дня генерал Эрик фон Хансен, командир LIV немецкого корпуса, выразил свою признательность, отправив радиограмму, в которой говорилось: “Поздравляю Дивизию с замечательными успехами в покорении столицы Бессарабии, я доложу об этом Фюреру”. […]
Взятием Кишинева завершился первый этап войны за освобождение Бессарабии.
Румынская кавалерия вступает в Кишинев.
Вся румынская пресса откликнулась на произошедшее статьями с внушительными заголовками: “Кишинев, столица Бессарабии, успешно освобожден румынскими войсками” (“Cuvântul”); “Стратегический ключ Бессарабии находится в наших руках” (“Universul”).
Событие это нашло отражение и в мiровой прессе: “Кишинев, содержащий в своем имени все страдания и печали несчастных бессарабских румын, был освобожден в минувшую пятницу войсками генерала Антонеску” (“Giornale d'Italia”); “Это значительная победа, которая в течение последних трех дней продемонстрировала зрелость румынского Генерального штаба и еще раз показали величие стратегического плана генерала Иона Антонеску” (“Popoli d'Italia”)».
Торжественный марш румынских подразделений по Кишиневу. На транспаранте надпись: «Да здравствует армия-освободительница».
Вскоре в Кишиневе прошел торжественный парад, вызывавший ассоциации с аналогичным год назад. Армии были разные, но встречали их одинаково горячо, разве что в первых «освободителях» уже успели разочароваться….
Два парада: июль 1940-го и июль 1941-го.
Но торжества торжествами, а город, который до сих пор счастливо обходили несчастья, лежал – по крайней мере, в центральной своей части – в руинах.
Американская газета «St. Petersburg Times» сопровождала публикацию фотографий этих разрушений в сентябре 1941 г. следующей подписью: «Вот что может сделать современная война в городе».
Кишинев. Аэроснимок 1941 г.
Впоследствии некоторые журналисты сравнивали Кишинев – по своим разрушениям – даже со Сталинградом. Правда, уже после очередного «освобождения» – в 1944 году.
Но и то, что предстало взглядам очевидцев летом 1941 г., тоже удивляло и вызывало множество вопросов.
Кишиневцы (а они в своем большинстве остались в городе) интенсивных бомбежек не помнят, бои велись лишь на окраине города, румынской армии разбивать город, который, как они считали, принадлежал им, было также не с руки. Немцы действовали в строгом согласии со своими союзниками.
Так откуда же тогда такие разрушения?
В советское время утверждали, что Кишинев был разрушен немецко-румынскими бомбардировками.
Однако после того, как были введены в оборот документы противоборствовавшей стороны, а также мемуары военных и очевидцев, стало ясно, что этот довод весьма шаток: румыны и немцы бомбили с большим разбором – места концентрации войск, железнодорожные узлы, пункты связи, электростанции, некоторые промышленные объекты.
Тогда центр тяжести перенесли на последствия землетрясений, случившихся 22 октября и 10 ноября 1940 г., действительно весьма разрушительных. Однако и у этой версии, как выяснилось, тоже оказался большой изъян: пострадавшие объекты и степень их разрушений худо-бедно были документально зафиксированы.
Между тем, на специально созданном интернет-форуме «Кто разрушил Кишинев в 1941 г.?» началось широкое обсуждение вопроса, причем с привлечением личных воспоминания жителей города, сохранявшихся в семьях их потомков.
«Совершенно неожиданным, – пишут защитники официальной версии, – оказалось, что подавляющее большинство его участников убеждены: Кишинев (особенно историческая часть города) был разрушен путем спланированных подрывов отступающей Красной армией в июле 1941 г.»
Не согласные с этим авторы (Н.В. Абакумова и О.В. Гарусова) всё же отмечают: «Никаких документов, подтверждающих или опровергающих целенаправленное минирование и разрушение города отступающей Красной армией пока не обнаружено». При этом, на всякий случай, они оставляют пути для маневра: «Вместе с тем, нельзя отрицать, что какие-то объекты, представлявшие стратегическую важность, были взорваны».
К сохранившимся фотографиям и видеосъемке можно присовокупить целый ряд публикаций 1941 г. в журнале «Viaţa Basarabiei» («Жизнь Бессарабии»). Содержащиеся в них сведения практически полностью совпадают со ставшим недавно известным официальным документом, сохранившимся в Национальном архиве Республики Молдова.
Это отчет, составленный экспертами, обследовавшими по горячим следам (с 25 по 30 июля 1941 г.) состояние зданий в Кишиневе.
В нем мы читаем, что после ухода из Кишинева советских войск «большинство общественных зданий, много зданий частных, а также все здания промышленного и коммерческого назначения были уничтожены путем минирования и поджогов».
«Из общественных зданий, – продолжает отчет, – наиболее разрушенными оказались административные, к которым, после ухода румынской администрации, относятся: Директорат Бессарабии, Городская Примэрия, Префектура Округа, Национальный Банк, Митрополия, Епархиальный дом, Военные учреждения, Почта, Телефонная станция, Радиостанция, и др., а также промышленные здания, находившиеся в собственности города или Государства... Также были уничтожены путем минирования и поджога механические мельницы, кинотеатры, театры. Школы, церкви и больницы были в целом пощажены, за исключением собора, который был сожжен и частично разрушен».
Первый румынский танк, пробившийся в центр Кишинева. 16 июля 1941 г. На снимке хорошо виден чадящий купол собора.
Вряд ли румыны стали бы бомбить главный храм Кишинева, в который к тому же уже вошли. Что же касается аргумента, что в соборе, мол, взорвалась авиационная бомба, а не динамитный заряд, то это как раз свидетельство «почерка»: точно так же делали и в Киеве, о чем далее.
На этих снимках немецких фотографов 1941 г. хорошо видны повреждения купола Рождественского собора.
Судя по ряду свидетельств, как раз в это время в соборе Рождества Христова находилась одна из святынь Бессарабии – Гербовецкая чудотворная икона Божией Матери. Гербовецкий Успенский мужской монастырь, в котором она находилась, трижды разорялся турками и трижды Святой образ обретали, хотя и почерневшим и обгоревшим, но все же целым…
Нынешняя Гербовецкая икона, как говорят, список. Возможно, во избежание «неудобных» вопросов, в советское время утверждали, что чудотворную икону из Бессарабии во время войны вывезли «румынские оккупанты».
Кишиневцы рассказывают представителю румынской администрации о пожаре собора. Лето 1941 г.
Возвращаясь к отчету комиссии, обратим внимание на итоговые выводы: до 40% городских зданий и 100% промышленных и коммерческих предприятий были признаны полностью разрушенными или значительно поврежденными от взрывов мин и поджогов.
Ущерб от разрушения административных зданий оценивался в 2.500.000.000 леев, а частных – в 4.500.000.000 леев.
В одном из интервью мэр Кишинева Анибал Добжанский говорил об уничтожении около 70% зданий города.
Разрушены были не только ценные в функциональном и архитектурном отношении здания, но и имевшие историко-мемориальную ценность.
Вот, как, к примеру, выглядел Агрономический факультета Ясского университета, расположенный на южной окраине Кишинева. Именно в нем с ноября 1917 г. заседал «Сфатул Цэрий» («Совет Страны»), который в 1918 г. принял решение о присоединении Бессарабии к Румынии.
Еще более печальной была судьба дома боярина Иордаке Варфоломея, в чью дочку Пульхерию в бытность свою в Кишиневе был влюблен А.С. Пушкин, посвятив ей стихи. Именно в этом доме в 1877 г. жил Император Александр II. В нем он подписал исторический Манифест, объявший войну Турции, в результате которой была освобождена Болгария, а Румыния получила полную независимость.
Дом боярина Варфоломея.
После 1918 г. в доме размещалось общество бывшего бессарабского дворянства «Солидарность», затем – командование III румынского армейского корпуса.
В июле 1941 г, по словам бессарабского пушкиниста Г.Г. Безвиконного, «палаты были сожжены и подняты на воздух динамитом».
Продолжение следует.